Раздел: Странности, Фетиш
В тот день, мама повезла меня в деревню. Всю дорогу она читала мне нотации. В целом её монолог сводился к тому, что я совершенно несносный мальчишка, но теперь мои манеры навсегда изменятся к лучшему.
В общем, она была права. В последнее время у меня были проблемы не только в школе, но даже с полицией, когда я попытался украсть несколько упаковок конфет из местного магазина. А ещё, мама просто ненавидела компанию, в которой я тусовался. Неделю назад, она поймала нас, когда мы курили в гараже.
Летние каникулы только начинались, но я заявил маме, что я не хочу ходить в бассейн в этом году. Это несколько удивило её, а когда она узнала причину, то рассмеялась, чем очень меня обидела. Я не хотел ходить в бассейн потому, что стеснялся раздеваться. Другие парни дразнили меня, и высмеивали мои "девичьи титьки". Я вообще был довольно пухлым, поэтому, жировые отложения несколько напоминали по форме женскую грудь, но самым страшным были мои соски. Они были набухшие, раздутые, размером с половинку куриного яйца. Кроме того, я был самого маленького роста в классе. Моя мама не водила меня в парикмахерскую в течение нескольких месяцев, что давало парням дополнительный повод поиздеваться надо мной. Мои волосы были длинными, почти до плеч, и при этом они были светлые и вьющиеся.
Наконец мы доехали. Это был большой дом одиноко стоящий недалеко от дороги. Дверь нам открыла привлекательная женщина средних лет. У неё был очень странный голос, мягкий, но в тоже время он звучал так, что мне не хотелось ей перечить. Мама сказала, чтобы я называл её тётя Мэри
Тётя Мэри передала мне пластиковый пакет, и сказала снять мою одежду. Пока женщины разговаривали, я разделся, и, оставшись в трусах и футболке, стоял, держа в руках брюки и кроссовки. Тётя Мэри посмотрела на меня, и сказала снять футболку, и положить всё в пакет. Я не хотел, но тут вмешалась мама, что "лучше мне делать всё, что говорят и не раздражать тётю Мэри". С вздохом я снял рубашку и сложил всё в пакет. Тётя Мери передала мешок маме, и, смерив меня взглядом, отправила меня в ванную снимать трусы. Минутой позже, она протянула в дверь руку за моими трусами.
Я стоял в небольшой ванной комнате, совершенно голый, и не понимал что происходит. Через приоткрытую дверь я услышал только одну фразу... "Заберите их тоже, ему они больше не понадобятся", а затем раздался хлопок двери закрывающейся за моей мамой.
Я разглядывал себя в зеркале, висящем на стене, и чуть не плакал, видя свои "девичьи титьки". Но тут раздался стук в дверь, и тётя Мэри со словами "Одень их, а потом я покажу тебе твой новый дом" что-то протянула в проём двери.
Это были шелковые, с кружевной оторочкой, розового цвета трусы - девичьи трусы. А ладно, хоть что-то, все же лучше чем голым. И я одел их. Но как ни странно это было приятно. Они были такие гладкие, что моя писька начала расти.
Я медленно вышел из ванной, закрывая свой перед руками. Тётя Мэри обошла вокруг и оглядела меня с ног до головы, затем взяла мои руки и опустила их по швам. "У тебя очень красивая фигура, и вообще ты будешь славненькой девушкой"... сказала она какую-то странную фразу. Мне она не понравилась, я испугался и замер неподвижно. Тётя Мэри погладила мою грудь, пощупала соски и ушла. Она вернулась, держа в руках небольшой лифчик, который одела на меня со словами... "Тебе это подойдёт лучше, чем большинству настоящих девушек твоего возраста. Я сделаю из тебя настоящую красотку". Она взяла меня за руку и повела по дому. Дом был большой, в нём было много комнат. Тётя Мэри водила меня, показывала, рассказывала, и, в конце концов, я успокоился. Мне было хорошо с ней, несмотря на моё странное одеяние.
В итоге, мы оказались в большой, красиво обставленной спальне. Вся комната была выполнена в белом цвете. На окне висели красивые, шелковые гардины. Комод был украшен букетом цветов. Кровать была завалена платьями, юбками, блузками, и другими предметами женского туалета. "Это теперь твоя комната"... сказала тётя Мэри. К спальне примыкала ванная комната, также вся белая, пахло там очень приятно. Тётя Мери сообщила мне, что сейчас я приму ванну, но сначала, она должна позаботиться о некотором деле, которое она пообещала моей матери. Она приказала мне, чтобы я наклонился и поставил мои руки на край ванны. Тётя Мэри села сзади меня на табурет, и приказала мне поставить ноги на ширину плеч. Затем она несколько раз похлопала меня по попе, а потом вдруг шлепнула сильно и очень больно. "Ой!"... воскликнул я вскакивая. "Не шевелись или будет гораздо хуже!"... очень строго произнесла тётя Мэри, вновь опуская мои руки на край ванны. Она вновь шлепнула меня. Не разгибаясь, я схватился за попу, но тётя Мэри решительным движением убрала мою руку.
Я ждал следующего шлепка, но вместо этого, тётя Мэри стала щекотать и поглаживать меня, и вдруг опять шлепок. Потом снова поглаживание. Так продолжалось некоторое время, как вдруг тётя Мэри спустила мои трусы до колен и стала натирать мою ноющую покрасневшую попу детским маслом. Я был очень смущен, но боялся убрать руки, с края ванны ожидая ещё более жестокого шлепка. Но шлепков больше не было, а ощущения были очень приятные. Тётя Мэри приказала мне встать и повернуться. Я повернулся. Мне было стыдно, я был весь красный от смущения. Я стоял голый, перед женщиной, да ещё моя писька была твёрдая как карандаш. Тётя Мэри прикоснулась пальцем к моей письке и сказала, чтобы я до неё руками не дотрагивался, а если мне нужно в туалет по маленькому то надо садиться, как это делают девочки, но руками не трогать, если же вдруг возникнут какие-то проблемы, надо обращаться к ней. Она поднялась и окончательно раздела меня. Затем включила воду. "Сейчас мы сбреем бородку над твоим краником", что она тут же и сделала, вернув мне мой облик трёхлетней давности. Тётя Мэри вымыла меня, вытерла, растерла всё тело детским маслом, и с полотенцем на голове отвела в спальню. Она посадила меня на табурет и начала расчесывать мои мокрые волосы, намазывая их чем-то хорошо пахнущим, и, накручивая их на бигуди, сообщив мне при этом, что завтра мы поедем в салон красоты.
На следующее утро, после другой ванны, она помогла мне надеть белые, шелковые, с кружевными вставками трусики, белый, шелковый бюстгальтер на косточках, две нижние, батистовые плиссированные юбки, короткие белые носки, отороченные кружевом, не очень длинное платье нежно-розового цвета, с широким поясом, оборками, белым вышитым воротничком и короткими рукавами - фонариками, и чёрные лакированные туфельки, с серебряными пряжками по бокам. Потом она подвязала мне волосы розовой лентой, и в таком виде мы поехали к парикмахеру.
Несколько дней спустя...
После ванны, тётя Мэри отвела меня в спальню и подвела к кровати. Рядом с кроватью была поставлена тумбочка, на которой лежала небольшая подушка. Тётя Мэри положила на кровать полотенце, и объяснила, какое положение мне надо занять. Это было, как будто на четвереньках, только мои плечи лежали на тумбочке и руки были свободны. Тётя Мэри села рядом и положила мои руки мне на попу. Она сказала, чтобы я молчал, но если мне будет всё понятно из того, что она будет мне говорить, дал ей знак, раздвинув половинки попы два раза "Д" "А".
Тётя Мэри взяла детское масло и натёрла им ямку между половинками моей попы, немного получше смазав дырочку. "Сейчас мы сыграем в игру, под названием "поймай меня""... сказала она. "Раздвинь половинки, я буду водить пальцем, и если ты почувствуешь, что он находится напротив дырочки, тебе надо попытаться поймать меня. Понимаешь?". Я три раза раздвинул половинки, в третий раз, оставив их разведенными настолько широко, насколько только возможно. "Но если пропустишь, получишь два шлепка". Она начала медленно кружить пальцем по моей попе, несколько раз подводя его довольно близко к дырочке, но не точно над ней. Когда она, наконец, остановила палец в нужном положении, я был готов, и дернулся назад. Её палец скользнул в меня на целый дюйм. "Хорошо поймал". Тётя Мэри ещё раз смазала меня маслом, и мы сыграли ещё несколько туров. Мне нравилась игра, было приятное ощущение, когда палец тёти Мэри входит в мою дырочку. Внизу живота зудело, так как будто я сейчас лопну, а моя писька была сильно разбухшая. "Пропуск", два звонких ужаливших меня шлепка вернули меня к реальности - задумавшись, я, не отследил удачный момент. Тётя Мэри вновь обильно смазывает меня маслом, на этот раз, побрызгав немного на мою письку. "Теперь надо ловить энергичнее, я буду двигать пальцем быстрее". Я поймал её почти немедленно, и её палец проскользнул на всю длину. Я ловил и ловил её, почти непрерывно. Это было просто здорово. Тут тётя Мэри второй рукой мягко обхватила мою письку. "Игра не закончена", и я продолжал ловить её скользкий палец, который теперь практически непрерывно находясь в моей дырочке, входил в меня как-то особенно приятно. Вдруг произошло нечто невероятное, я буквально взорвался, свет в глазах померк, ноги подкосились, и наступило такое сладостное чувство, которого я ещё не испытывал.
Через некоторое время я пришел в себя. Тётя Мэри сидела рядом и гладила мои плечи. Она сказала, что это была кульминационная точка игры, вот такая уж особенная эта игра "поймай меня".
А ещё она сказала, что если я буду её слушаться, и буду хорошей девочкой, то мы будем играть почти каждый день
После того как один из насильников 15-летней девушки похвастался своим «подвигом», ее подружки из ревности организовали для жертвы повторное истязание
Когда в тот роковой день Вита, 15-летняя дочь Светланы Андреевны, попросила позволения увидеться с друзьями, женщине и в голову не могло прийти что-то плохое. Год назад семья поменяла квартиру и переехала в другой район Сум, на старом месте у дочери остались давние подруги и приятели. Со многими ребятами они училась с первого класса, Светлана Андреевна знала их, была знакома с родителями: все из хороших семей.
После переезда Вита поддерживала отношения с друзьями, иногда навещала их в родном районе. Светлане Андреевне нравилось, когда мальчики-подростки по-рыцарски провожали ее дочь с другого конца города до самой двери квартиры. И женщина с легким сердцем отпустила Виту на встречу.
Однако мать и в страшном сне не могла представить, что сотворят с дочерью ее «друзья».
«Я хотела спрыгнуть с балкона, но парни схватили меня за руки и затащили в комнату»
Созвонившись по телефону, ребята договорились встретиться в 16 часов на своем любимом месте — детской площадке во дворе одного из домов. Двое мальчиков, вызвавшись, по их словам, сопроводить Виту до места встречи, заехали за девушкой, и все вместе двинулись в путь.
По дороге ребята сообщили, что им нужно на минутку заскочить к другу, решить какую-то проблему, — вспоминает Вита. — Меня это не удивило: обычная вроде бы ситуация. Я сказала, что в квартиру не зайду, подожду их на лестничной площадке. Через несколько минут из двери выглянул один из ребят: «Мы тут еще на полчаса задержимся. Заходи, чаю на кухне попьешь». Мне что-то подсказывало: не надо идти. Но Олег стал уговаривать: мол, ну что ты, как маленькая, здесь же все свои! Мне стало стыдно за свою недоверчивость.
Когда за спиной захлопнулась входная дверь, я все поняла: в коридоре стояли восемь парней и смотрели на меня жадными блестящими глазами. Пятерых из них я видела впервые. Олег заговорил первым: «В общем, решай сама: или ты добровольно переспишь с каждым, или мы возьмем тебя силой». Сумочку, где лежал мой мобильный телефон, парни сразу отобрали. Я начала плакать, просить, уговаривать… Объясняла, что никогда не была с мужчиной и не знаю, что нужно делать. Но они и слушать не хотели. Тогда я попросила их выпустить меня на балкон: мол, хочу подышать свежим воздухом, успокоиться немного.
Парни посовещались и разрешили выйти, но предупредили: «Если станешь звать на помощь, прибьем сразу!» Но я и не думала кричать: знала, что бесполезно. Восьмеро крепких парней — не отобьюсь. Решила, что у меня есть только один выход: выпрыгнуть с балкона. Благо третий этаж. Но когда взобралась на перила, стало очень страшно, я замерла, чтобы собраться с духом. В этот момент на балкон заскочили двое ребят, схватили меня за руки и затащили в комнату.
Над девушкой надругались в родительской спальне «хозяина» квартиры. Насильников было трое. Остальные, видимо, испугавшись, наблюдали за процессом. Виту продержали в квартире до самого утра. Отдавая ей сумочку, мучители предупредили: мол, если кому-то хоть слово скажешь, пеняй на себя.
Я поехала не домой, а к бабушке, — вытирает слезы девушка. — Она плохо видит, поэтому не заметила моего состояния. Сразу позвонила маме: сказала, что у меня разрядился мобильный — он действительно разрядился, поэтому не смогла предупредить, что загуляла с ребятами и заночевала у бабушки, ведь к ней добираться было ближе. Телефона у бабушки нет, и мама мне поверила. Но сильно отругала и велела немедленно ехать домой.
О случившемся Вита никому не рассказывала: было стыдно и страшно. Потом, вновь и вновь проживая ситуацию, девушка поняла, что парни спланировали ее заранее. Организатором изнасилования, по догадкам Виты, был 16-летний Олег. Он постоянно оказывал девушке знаки внимания, несколько раз предлагал встречаться. Однако Вита остудила его: «Извини, но ты мне не нравишься». Видимо, задетый за живое отказом, парень решил отомстить гордячке.
После всего Вита стала кричать во сне: каждую ночь ей снилось, будто она снова попадает в ту квартиру, спасаясь от насильников, выбегает на балкон и без раздумий прыгает в черную пустоту. Светлана Андреевна видела, что с дочерью творится неладное. Пыталась выведать, что стряслось, но Вита упорно молчала. Мать списывала ночные кошмары на школьные перегрузки.
Месяц спустя Вите стали настойчиво звонить подружки из старого района. Бывшие одноклассницы расспрашивали о делах, звали повидаться. Однако девушка уклонялась от встреч. Однажды Светлана Андреевна поинтересовалась у дочери: «Почему ты не хочешь ехать к девочкам? Может, вы поссорились?» Чтобы избежать расспросов, Вита пообещала маме, что непременно навестит друзей, и в один из дней отправилась в гости.
Потягивая пиво и похрустывая чипсами, ребята с интересом наблюдали, как девчонки издеваются над Витой
Оказалось, что подруги неспроста так упорно зазывали девушку. Олег похвастал в компании: дескать, у него были «взрослые» отношения с Витой. Одна из бывших одноклассниц Виты, которая недавно начала встречаться с Олегом, решила выяснить, правда ли это. Другие девочки-подростки из их общей компании вызвались ей помочь. Ничего не подозревающую Виту четверо девочек отвели к зданию заброшенной бани, в безлюдный закоулок, где их якобы поджидали другие подружки. Однако там никого не оказалось.
Валентина спросила меня, как я посмела связываться с ее парнем, — продолжает Вита. — Я испугалась, стала говорить, что между нами ничего не было. Тогда Валентина ударила меня по лицу: «Врешь! Я знаю, что было!» Другие стали ее подстрекать: мол, ты не умеешь бить, дай ей посильней, пусть скажет правду! И стали показывать Валентине, как нужно: прижали меня к стене, хватали за волосы и били головой о стену. Кричали мне в лицо: «Ты полное ничтожество! Давалка! Как ты посмела унизить Валю, переспав с ее парнем?»
Я пыталась им объяснить, что мне пришлось быть с Олегом не по своей воле, но их это еще больше разозлило. От боли у меня потемнело в глазах, теряя сознание, я сказала: «Девочки, что же вы делаете? Ведь мы подруги!» На это одна из них, 14-летняя Надя, ответила: «Забудь это слово! Ты нам теперь не подруга!» Били так, что из ушей вылетели сережки, разорвали ухо…
Потом на месте девчачьих разборок появились парни. Их было десять, и тот самый Олег был. Потягивая пиво и хрустя чипсами, они с интересом наблюдали за «представлением». А девчонки старались вовсю. Каждая пыталась показать себя самой крутой: заставляли Виту стоять, поджав одну ногу, вынуждали танцевать, как стриптизерша, под музыку из мобильного…
Улучив момент, когда подруги, придумывая ей новое наказание, отвлеклись, Вита бросилась бежать. Ее догнали и, заломив руки за спину, вернули на место «казни».
Девочки предложили мне выбор: или забьют меня до смерти, или я тут же, прямо на улице, отдамся десятерым парням, — говорит Вита. — Я отказалась. После этого меня повалили на землю и стали бить ногами. Потом сбросили в канаву, били, не давая подняться. Надя предложила «смягчить» наказание: мол, и троих парней хватит. Я боялась, что девочки меня убьют, и согласилась быть с троими… Когда я поднялась, подружки заметили, что я вся в крови: кровоточило разорванное ухо. Парней отправили в магазин за пивом, сигаретами и водой, чтобы обмыть меня.
В это время мимо бани проходила мама одной из девочек. Услышав подозрительные звуки (к этому времени уже стемнело), женщина спросила издали: «Что здесь происходит?» «Да ничего особенного, мам, — ответила ей 14-летняя дочь. — Просто Витка себе жизнь запорола… ««А тебе какое до этого дело? — грымнула «участливая» родительница. — Чтобы через полчаса была дома!»
Почему ты ничего не сказала маме подруги? Почему не звала на помощь?
Я очень боялась, — всхлипывает Вита. — И если честно, до последнего надеялась, что они еще немного попугают меня и отпустят… Это же были мои друзья! Мы столько раз выручали друг друга…
Выбив из Виты согласие удовлетворить троих парней, подружки посчитали, что на этом их миссия закончена. Мучительницы отлучились по своим делам, а запуганная до смерти Вита под конвоем из десяти парней отправилась в ближайший детский садик. Подростки выбрали троих «счастливчиков», Олег оказался в их числе. Девушка пробовала разжалобить их, уговаривала отпустить ее. Однако, раззадоренные предстоящим развлечением, ребята лишь весело подталкивали отданную им на расправу жертву.
Я спрашивала: «Зачем я вам нужна?» — вытирает слезы Вита. — Ведь есть девочки, которые пойдут на это сами. И, может быть, им будет даже приятно. «А нам и так, и по-другому интересно попробовать», — смеялись они…
«За что ее били? За что в первый раз надругались? Что происходит с нашими детьми?!»
К концу расправы над непонятно в чем виновной Витой в садик, где прямо на земле свершилась заключительная часть казни, подошли «подружки». Отпуская «искупившую вину» девушку домой, напутствовали так же, как и месяцем ранее поиздевавшиеся над ней «друзья»: никому ни слова, иначе точно прибьют. А если не прибьют окончательно, то в новой школе, где учится теперь Вита, пустят «рекламу» среди парней: мол, эта обслуживает всех желающих.
Дома Вита сказала, что порвала курточку, зацепившись в темноте за ветку дерева. А, падая, разбила ухо и потеряла сережки. Светлана Андреевна и в этот раз поверила дочери. О том, что случилось с Витой на самом деле, она узнала лишь спустя несколько дней, когда в дом нагрянула милиция.
Я не могла держать это в себе, — глотает слезы девушка. — Первые два дня закрывалась в ванной, открывала воду и плакала, а на третий пришла к близкой подруге и рассказала все. Она поделилась со своей мамой, а та сразу же вызвала милицию, назвав мой адрес. Потом она объяснила мне, почему так поступила: в 17 лет ее изнасиловали подобным образом.
Но знаете, я ей даже признательна. Мои родители, конечно, были в шоке, когда я призналась им во всем в присутствии милиционеров. Но в том, что нужно обратиться в милицию с заявлением, поддержали.
Когда проверкой этого случая занялась милиция, «подруги детства» сдержали обещание и наведались в школу, где учится Вита. Слух о «моральном падении» девушки быстро облетел старшие классы. Теперь парни смеются ей вслед, бросая обидные слова, а девчонки брезгливо отворачиваются… «Друзья-мстители», в отношении которых заведено уголовное дело, названивают на домашний телефон с угрозами. Мол, если не прекратится расследование, очень сильно пожалеешь…
Как выяснилось, участницы избиения Виты уже не первый раз устраивали жестокие разборки. Шестью месяцами ранее они истязали другую девочку: избивали, жгли сигаретами и заставляли слизывать с их сапог шелуху семечек. Тогда их родителям удалось уговорить родственников пострадавшей не обращаться в милицию.
Для Светланы Андреевны случившееся с Витой стало огромным потрясением. По закону мать должна присутствовать на всех следственных действиях с участием несовершеннолетней дочери: допросы, экспертизы, очные ставки… Однако материнское сердце не может выдержать подробных рассказов об издевательствах, которые пережила Вита. После каждого допроса муж вынужден отпаивать Светлану Андреевну валерьянкой. По этой причине женщина, позволив мне встретиться с Витой, просила побеседовать с девушкой без нее. Во время нашего разговора присутствовал отчим Виты Алексей Николаевич.
Ведь жена видела, что Вита сама не своя ходит, делилась со мной своими подозрениями, но такое мы и подумать не могли! — сокрушается отчим Виты. — Разве могут нормальные девочки заставлять своих друзей насиловать подругу? И парни выполнили это требование! Это же в голове не укладывается! А за что ее били? За что в первый раз надругались? Что происходит с нашими детьми?!
Глядя на Виту, трудно представить, как эта хрупкая девочка с миловидным лицом, роскошными вьющими волосами и огромными наивными глазами переживет страшное предательство. Но она полна решимости идти до конца. Несмотря ни на что.
Девочки и несколько парней приходили к нам домой, но меня не застали, — говорит Вита. — Потом перезвонили: мол, хотят попросить прощения… Когда били ногами, девочки сказали, что меня нужно «зачморить» (в подростковой среде это слово, производное от «чмо», означает унизить. Схожее понятие есть в языке заключенных — «опустить». — Авт.). Я до сих пор не верю, как могли сделать такое со мной те, кого я считала своими друзьями. Но они это сделали, и я им не прощу. Не могу простить…
P. S. Имена всех участников этой истории изменены из этических соображений.
Нашёл на интернете. Рассказ не мой.Мне понравилось... Вообще переодевание в девичьи одежды мне нравится.
Платочки и пеленание тоже - и они есть в этом рассказе
Женя. Дочки-матери.
Вечером в среду Женя с мамой был в гостях у тети Веры - маминой родной сестры. Пока мама с тетей секретничали в зале, он играл со своей старшей двоюродной сестрой у нее в комнате. Саша была на 5 лет его старше и вела себя почти как взрослая. В свои 12 лет она была очень рассудительная девочка, которая любой игре придумывала логическое объяснение. Женя же был тихим послушным мальчиком, невысоким, с пышной шевелюрой. Он недавно пошел в первый класс, и Саше нравилось играть с ним в школу. Женя был не против, ведь вместо пятерок за правильные ответы он получал по конфете. Правда за неправильные Саша конфеты отбирала, но все равно пока Женя оставался в выигрыше. Вскоре детей позвали ужинать. Женя даже поделился с мамой и тетей заработанными конфетами. После чая тетя с мамой остались на кухне мыть посуду, а Саша с Женей опять побежали в детскую, где стали строить «домик» под Сашиным письменным столом. Женя упорно называл его халабудой. Саша же настаивала, что это их маленький замок, а Женя заколдованный принц, которого надо спасать.
Женщины за разговорами, а дети за играми и не заметили, как приблизилось время спать. Женина мама засобиралась домой. Саша с Женей так заигрались, что не хотели расставаться, и тетя Вера предложила сестре оставить Женю ночевать у них.
- Место есть, в школе карантин, Саша дома, и она уже большая, сама сможет Женечку накормить.
А завтра мол после работы опять встретятся и уже пораньше поедут домой.
- А то уже половина десятого, пока доедете, а ребенку спать пора.
Мама спросила Женю, согласен ли он остаться, и он, немного поломавшись, сказал, что хотел бы поспать вместе с Сашей. Мама поцеловала его не прощанье и сказала, что после работы обязательно заедет.
Проводив маму, Жене вдруг стало как-то грустно. Но тут позвонил телефон, тетя Вера отвлеклась, и Саша предложила еще поиграть…
- Все-все, ребятки, пора спать, - тетя Вера положила телефонную трубку, - уже одиннадцатый час.
У Саши была большая комната, и кроме кровати-малютки, раскладывающейся по бокам по мере Сашиного взросления, в ней стояло кресло-кровать. Жене постелили на кровати, а Саша, как хозяйка, должна была лечь на кресло. Тетя Вера выдала Жене старую Сашину трикотажную пижаму, она была очень приятная мягкая, правда штанины были чуть коротковаты. Пожелала спокойной ночи и выключила свет.
Дети заснули не сразу. Саша долго еще рассказывала Жене разные почти страшные истории.
Проснувшись утром, Женя увидел, что Саша уже не спит, а сидит у столика и что-то увлеченно рисует. Когда он встал и подошел поближе, то увидел, что она красит себе ногти маминым лаком. Лак был розовый и блестящий. Закончив со своими ногтями, Саша стала уговаривать Женю покрасить ногти и ему. Он во всю отнекивался, но Саша была очень настойчива, и, в конце концов, Женя согласился на эксперимент. Саша очень аккуратно нанесла лак на Женины ноготки (даже язык высунула от усердия), и они вместе стали дуть на лак, чтобы он быстрее сох. Саша предложила накрасить ногти и на ногах, но Женя сказал, что хочет в туалет, и вовремя от нее убежал.
В это время раздался звонок, и Саша побежала открывать дверь.
Когда Женя вышел из туалета, в коридоре кроме Саши стояла еще одна девочка. Она была выше Саши, носила в отличие от нее длинные волосы, была одета в курточку и держала в руках пакет с хлебом и молоком.
- Ой, какая милая девочка! Сестричка? И как нас зовут? – протараторила она.
- Да, двоюродная…
- Чего молчим? Как нас зовут?
- Женя, - промямлил Женя и убежал в Сашину комнату.
- Какие мы стеснительные.
Женя упал на кровать и накрылся одеялом с головой. Ему стало очень стыдно. Но тут в комнату вошли подружки, и он затаился и чуть ли не перестал дышать.
- Что это мы до сих пор валяемся в постели, пора вставать, - пытались растормошить его девочки.
Сашина подруга сказала, что отнесет домой покупки и вернется, тогда они все вместе и поиграют. И она даже знает во что. Саша не решилась ей возразить.
- Женя, вставай. Лена ушла, - пыталась растолкать брата Саша.
- Ну, не могла же я сказать, что ты мой братик. Выбегает растрепанное чудо в девчачьей пижаме, с длинными волосами и накрашенными ногтями. Хочешь, я скажу, что ты мальчик.
Женя на это только заплакал и отвернулся к стенке.
- Не реви, а то точно не поверишь, что ты мальчик. А хочешь, ничего говорить не будем. Ну, побудешь немножко девочкой – это совсем не страшно.
И Саша, увлеченная новой идеей, стала рыться в своих старых вещах, чтобы подобрать что-нибудь Жене по размеру.
- Вставай, сейчас Лена придет. Одень колготки, футболку и юбку. Они должны тебе подойти. Женя хватит реветь. Решай уже что-нибудь. Лена настырная, все равно вставать придется.
Раздался звонок, Саша пошла открывать, а Женя разглядел предложенную сестрой одежду. Если колготы он бы еще и согласился натянуть, то юбку совсем не хотел. Слезы опять побежали из глаз, и он опять накрылся с головой одеялом.
Тут в комнату зашли подружки и принялись его тормошить, а Лена еще и сюсюкать.
- Какая у нас Женечка капризная. Совсем как лялечка маленькая. Уж я-то знаю, у меня младшей сестричке только-только 2 года исполнилось. Ой, идея…
И она стала что-то нашептывать Саше. Саша пыталась отговорить Лену, но все-таки согласилась. И они с новыми силами приступили к тормошению Жени.
- Женя вставай. Пора завтракать. Хватит капризничать. Давай с нами играть. Одевайся. Будем в дочки-матери играть. Вставай. Капризуля. Ну, точно лялечка несмышленая. Все, мы тебя предупреждали. Пеняй на себя. Не хочешь слушаться старших, накажем. Хочешь в кровати валяться? Пожалуйста. Только мы тебя спеленаем. Вставай.
Женя не знал, что делать. Он боялся активной Сашиной подруги. И готов, наверное, уже был и встать, но переодеваться на глазах у посторонней… Слезы сами капали из глаз.
Девочкам надоело его уговаривать, и они приступили к осуществлению своего плана. С Жени стащили одеяло, отобрали подушку и стали заматывать его в простынь, на которой он лежал. Девочки были значительно старше и вдвоем легко сломили Женино сопротивление. Он кричал: «Не надо. Я больше не буду. Отпустите». Но у девчонок в глазах загорелся азарт, и они в несколько минут закончили пеленание в простынь. Женя пытался извиваться. И подружки решили, что надо бы пеленание продолжить. Уж очень лялечка неспокойная.
- Чего-то не хватает. Саша, у тебя есть чепчик? Всем малышам обязательно надевают чепчики с оборочками.
- Если и есть, он явно на Женечку будет мал.
- Тогда давай ей косыночку повяжем.
Сказано, сделано. Саша достала белую косынку, и ею плотно укутали Жене голову. Затем расстелили одеяло, которым Женя укрывался, и замотали его, как в конверт. Женя уже устал плакать, но слезы сами лились из глаз, он чувствовал себя совершенно беспомощным. Саша достала свои розовые ленты, и девочки зафиксировали конверт, обмотав его несколько раз лентами и завязав их красивыми бантами.
- Какая миленькая малышка. Уси-пуси, маленькая. Смотри, что тетя Лена тебе приготовила.
И Лена вставила Жене в рот соску пустышку. Он попытался ее выплюнуть, но Лена была предусмотрительна – соска была на ленте, и лента была завязана еще одним бантиком. Выплюнуть ее у Жени не получилось.
- Вот так, маленькая, полежи, успокойся. Маленькие девочки должны слушаться старших.
Саша сказала, что Женю надо покормить завтраком, и девочки пошли на кухню придумывать, чем бы покормить лялечку. Женя не мог даже пошевелиться. Через несколько минут девочки вернулись, вынули у Жени изо рта соску и в четыре руки покормили его бутербродом и молоком. Вытерев ему ротик, снова вставили соску, накрыли уголком конвертика и, сказав, чтобы она подумала над своим поведением, занялись своими делами. Они довольно громко, так что и Жене сквозь косынку и одеяло был слышен весь разговор, распределяли между собой роли в игре.
- Давай Женечка будет нашей дочкой. А я буду мамой, - говорила Лена.
- Я тоже хочу быть мамой, - спорила Саша.
- Давай ты будешь папой. У тебя имя может быть, как мальчиковое, так и женское. И у тебя короткая стрижка. А Ленами мальчики быть не могут.
Пока они спорили, Жене очень захотелось в туалет, но соска мешала говорить, и он мог только мычать сквозь нее. Девочки заметили, что спеленутый кокон как-то не спокоен и подошли к нему.
- Что случилось с нашей малышкой? Ты хочешь, чтобы мамочка вынула сосочку? Ты будешь себя хорошо вести?
Женя энергично кивал. Он был на все согласен, только бы не описаться. Соску вынули, и он сказал, что хочет в туалет. Но девочки заставили его пообещать во всем их слушаться.
- Скажи. Я буду послушной девочкой. Скажи. Мамочка, папочка, я хочу пи-пи. Скажи. Мамочка, дай сосочку. И не смей ее вынимать, пока мы не разрешим.
Женя все послушно повторял за Леной. Ему опять дали соску, распеленали, и он стрелой помчался в туалет. Когда он вышел из туалета, выглядел довольно необычно, и вряд ли кто-нибудь сказал бы, что это мальчик. Девичья пижама, голова замотана косынкой, во рту соска, ногти накрашены, сам растерянный. Но девочки сразу взяли его в оборот.
- Маленькая сделала пи-пи? А кто смывать будет?
- Женечка, пойдем в комнату.
- Запеленаем нашу малышку. Может памперс принести, чтобы не надо было в туалет вставать?
- Не надо пеленать, - заплакал Женя.
- Не плачь, сестричка.
- Не сестричка, а доченька. Доча, кто разрешил соску вынимать? Непослушных девочек мы будем запеленывать.
- Я больше не буду.
- Дорогая, - подыграла Саша, - может пора одеть нашу девочку.
- Да, дорогой, мы с доченькой пойдем умываться, а ты приготовь, что ей надеть.
Лена, как маленькой, помыла Жене руки и умыла его. Но соску заставила взять снова.
Саша тем временем прибрала постель и в дополнении к колготкам, футболке и юбке достала еще трусики и ленту.
Когда Женя с Леной вернулись из ванной, Женя без разговоров с Сашиной помощью быстро переоделся, чтобы Лена не увидела, что он мальчик. Белые трусики, салатовые колготки, голубая футболка с длинными рукавами и нарисованной спереди Мини-маус, синяя в мелкий горошек плотная юбка – обычная вроде бы одежда, но для девочек. Женя стоял и боялся пошевелиться. Лена сняла с него косынку и принялась его расчесывать.
- Какие мягкие волосики у нашей доченьки. Что ты хочешь: косичку или хвостики, или просто бантик завяжем?
- Давай просто бантик, я уже и ленточку достала. Для красивой косички все-таки волосы коротковаты, - заметила Саша.
- А мы можем в два колоска заплести…
Женя стоял, ни жив, ни мертв. Он не знал, как в таких ситуациях поступают девочки. Кроме того, во рту у него все еще была пустышка.
- Что ты молчишь, маленькая? Ах, у тебя сосочка во рту. Правильно, я вынимать ее не разрешала. Только дети ее не просто во рту держат, а сосут. Вот-вот, пробуй. Молодец. Причмокивай. Умница. Сейчас завяжем бантик. Будет наша девочка красивенькая. Ну, что ты, как сонная? Саша, доставай игрушки. Вот, возьми куклу. А мы посмотрим, что тут у нас еще есть.
Девочки с увлечением стали доставать старые Сашины игрушки. Кроме большого ассортимента мягких игрушек, с которыми еще игралась и Саша, здесь были и пупсики, и детская посудка, и кубики, и кукольный домик, и еще множество девчачьих штучек. Все было вывалено на ковер, и девочки и сами с большим удовольствием стали во всем этом копаться.
Но вскоре это им надоело, Жене разрешили вынуть соску, оставили его с игрушками, а сами стали играть в «салон красоты». Вначале мастером выступила Лена. Она не долго колдовала над Сашиными волосами. Ведь Саша играла роль папы, и Лена просто сделала ей вместо прямого косой пробор и тщательно прилизала волосы. Зато Саша проявила свою фантазию. У Лены были длинные волосы, и, распустив ее хвост, Саша соорудила ей высокую прическу, как у взрослой, использовав кучу маминых шпилек. Затем пришел черед косметики. Что значит, родителей нет дома. Можно экспериментировать во всю.
Девочки наигрались и обратили внимание на Женю. Он и забыл, как одет. Тихо сидел себе на ковре и строил домики для кукол из кубиков.
- Женечка, мы идем в гости. Понарошку конечно. Надо переодеться. Саша, у нас есть праздничное платье, которое подойдет нашей доченьке?
- Сейчас поищу.
-Иди сюда, доча. Я развяжу бантик. Он совсем не праздничный.
Женя подошел к Лене. Он очень смущался, не знал куда девать руки и теребил подол юбки. Лена развязала бант и стала снимать с него футболку. Тем временем Саша достала из шкафа свое праздничное платье, которое ей купили, когда она была примерно в Женином возрасте.
Платье было зеленое, бархатное, с уже пришитыми нижними юбками, длинными рукавами, в плечах присобранными фонариками, с белым отложным воротничком и манжетами. Пояс в талии завязывался сзади большим бантом.
С Жени стянули юбку. Саша подала ему белую маечку на тонких лямках, и он, не возражая, ее надел. Затем поднял руки вверх, и на него надели это девичье великолепие. Да, это не свитер или футболку через голову надевать. Женя даже закрыл глаз, когда мимо лица прошелестели белые юбки, руки продели в рукава и потянули платье вниз.
Он стоял, не шевелясь. Девочки поправляли платье, застегивали на спине пуговки, оправляли нижние юбки, чуть-чуть выступавшие из-под подола, завязывали на талии бант. А он испытывал какие-то новые незнакомые чувства и не знал нравится ему или нет быть одетым в платье. Любая девочка была бы очень довольна. Белые манжеты, воротничок и кружевной край нижних юбок мило оттеняли темно зеленый бархат праздничного платья.
- Что молчит наша красавица? Тебе нравится новое платье?
- Да… - растерянно ответил Женя.
- Скажи: спасибо, мама, спасибо папа. Не молчи.
- Спасибо, мамочка, спасибо папочка.
- Умничка. Иди, я тебя поцелую.
Женя знал, что девчонки по любому поводу целуются. Но, как не хотел этого избежать, нельзя было, чтобы Лена что-то заподозрила. И он подошел к ней и подставил щеку.
- Какая у нас хорошая девочка. Но ей тоже надо отправиться в парикмахерскую.
- Правильно, нельзя же в таком красивом платье быть такой растрепанной.
- Чур, я буду мастером. Ты, Саша, только что мне укладку делала.
- Ладно. А мы с дочкой как будто пришли в парикмахерскую.
- Я не хочу стричься, - заплакал Женя.
- Все маленькие дети боятся ножниц. Что ты, маленькая. Мы не будем тебя стричь. Только причешем.
Его усадили перед зеркалом, и Лена взяла в руки большую расческу. Тем временем грелась плойка. Девочки решили чуть подкрутить Жене волосики. Когда Лена поднесла плойку к его волосам, он стал вырываться и плакать.
- Папаша, принесите соску и держите дочь. Ничего страшного я не делаю.
Жене опять всунули в рот соску-пустышку и заставили ее сосать.
- Что это за баловство? Будешь плохо себя вести, разденем и опять запеленаем, как совсем маленькую.
Женя испугался и дал себя накрутить. Когда Лена расчесала накрученные плойкой кудряшки, то почему-то почти не стало заметно, что волосики накручивали, зато прическа стала заметно пышнее.
- Как нашей малышке нравится сосочка. Хватит сосать. Давай сюда. Скажи, какой бантик тебе завязать. Белый или зеленый.
- Белый, - сказал Женя. Он видел, что всем девочкам с праздничными платьями обязательно завязывают белые банты.
- Правильно, маленькая. Саша, дай нам большой бант. А Женечка пока закроет глазки.
И Лена чуть-чуть подкрасила ему веки и реснички. А потом девочки завязали Жене огромный белый бант. Но им все равно чего-то не хватило. И они слегка нарумянили ему щечки и, последним штрихом, накрасили губы блестящей розовой помадой.
Женя сидел с закрытыми глазами и боялся посмотреть на себя в зеркало.
- Все. Глазки можно открывать. Ну что, папаша, вы довольны? Где ваша мамочка?
Женя приоткрыл глаза и сразу их закрыл.
- Ах, какая куколка! Доченька, ты такая красивая! Вставай, - играла уже роль мамы Лена.
Женя готов был расплакаться. На него из зеркала смотрела настоящая кукла, ну, в крайнем случае, девочка детсадовского возраста.
- Что такое? Опять капризы? Опять дать сосочку? Вставай. Покрутись. Умничка. Дай маме ручку, дай папе ручку.
И они, взяв его за руки, пошли по всей квартире. То и дело девочки останавливались и любовались делом своих рук. А Жене приходилось кружиться, учиться присаживаться в реверансе и целовать маму и папу. Потом им расхотелось идти в гости, и они «пошли в кино». Саша включила мультик, и они чинно расселись на диване в зале. Женя оказался посредине и сидел, не шелохнувшись, положив руки на колени, как примерная девочка. Саша заметила его скованность и принесла куклу.
- Правильно, дорогой. Пусть малышка покачает куколку. Она и сама точно кукла! Женя, хочешь быть куколкой?
- Нет…
- Ладно-ладно, я пошутила. Ты наша любимая доченька.
После мультика они втроем играли в куклы, накрывали стол детской посудкой, в общем, занимались обычными девчачьими делами. Женя втянулся в игру и уже не боялся каждую минуту быть разоблаченным Леной. Единственное, он очень стеснялся, когда в туалет его провожала Саша, чтобы придержать красивое платье.
Заигравшись девочки и не заметили, как подошло обеденное время. Раздался телефонный звонок. Это звонила бабушка Лены. Мол, уже почти три часа, пора обедать. Лена засобиралась домой. Саша повынимала у нее из прически заколки. Получилось несколько не аккуратно, но Лена сказала, что расчешется дома.
- Ну, все, я побежала. А то бабушка ругать будет.
- Да нам с Женей тоже пора перекусить.
- До свидания, доченька. Поцелуй мамочку… Молодец. А сосочку я тебе дарю. Может еще поиграем. Или, если будешь капризничать, Саша будет тебе ее давать, чтоб не плакала. Ладно-ладно, шучу. Поцелуй меня еще раз… Все, пока.
Лена убежала. А Женя почему-то расплакался.
- Ну, что ты плачешь. Все ведь хорошо. Лена не догадалась, что ты мальчик. Неужели с нами было скучно играть? И вообще, ты, Женечка, очень красивая девочка. Вот посмотри в зеркало. Я бы хотела, чтобы у меня была такая сестричка. Дай, я тебя поцелую. Ладно, пора пообедать. Давай, помогу снять платье, чтобы не запачкать. Или ты хочешь еще в нем побыть, пока я буду обед разогревать?
Женя в принципе уже привык к платью, но не за что бы в этом не признался.
Саша развязала пояс, расстегнула на спине пуговки и аккуратно сняла с Жени праздничное платье, маечку. Но заметила, а если вдруг, пообедав, вернется Лена. Женя не хотел опять быть девочкой. Тогда сестра предложила пока просто надеть футболку, ту, что и утром. Перед приходом родителей переодеться успеем, а если все же Лена зайдет, то Женя успеет натянуть юбку, она ее пока прятать не будет. Жене пришлось согласиться, но он попросил снять лак с ногтей. Саша помогла ему надеть свою футболку, поставили разогревать обед и там же на кухне специальной жидкостью стерла лак ему и себе. Они пообедали, Саша помыла посуду, а Женя помогал ее вытирать. Потом они вернулись в детскую, и аккуратно повесили платье в Сашин шкаф. И тут в большом зеркале в дверце шкафа Женя увидел себя. В отражении стояла девочка. Ведь на нем были девчачьи футболка и колготы, и, кроме того, большой белый бант в волосах. Саша специально не напомнила ему о бантике, ей так хотелось, чтобы он подольше оставался ее сестричкой. А он как-то успел привыкнуть к прическе и за переодеванием, обедом и снятием лака с ногтей и не заметил, что остался с бантом.
- Саша, развяжи.
- А вдруг Лена вернется.
- Ну и что. Девочки и без бантов ходят.
- Так ты согласен быть девочкой?
- Не-ет… - захныкал Женя, и сам стал срывать бант.
- Подожди, подожди, я сама аккуратно развяжу. И нечего было реветь.
- Ты-то банты не носишь.
- Я уже взрослая. Но я готова себе завязать бантик, если мы и тебе его завяжем. Хочешь?
- Не-ет…
- Ладно-ладно. Пойдем умоемся. Не то мама косметику увидит.
Они пошли в ванну и умылись с мылом. Саша набрала Ленин телефон. Та сказала, что сегодня уже не придет, так как бабушка дала ей работу по дому. Но обязательно вечером перезвонит. Поэтому Саша спрятала детскую юбочку и достала Женину мальчиковую одежду, которую утром спрятала в шкаф.
- Жаль, такая у меня сестричка появилась. А теперь опять братик. Давай играть.
И так как до прихода родителей еще оставалось время, они уселись на ковер, где были разложены игрушки.
Мамы пришли почти одновременно. Сашина чуть раньше, потому что ей от работы ехать было значительно ближе.
- Вы ели, что делали?
- Ели, смотрели телевизор, играли.
- И во что вы играли?
- В дочки-матери.
Тетя Вера странно посмотрела на Женю. Но потом подумала: мальчик маленький, да и во что еще с Сашей играть. Тут пришла и Женина мама. И снова стали собирать на стол. Дружно попили чай. И мама с Женей засобирались домой.
- Женечка, тебе понравилось быть целый день с Сашей, придешь еще к нам в гости? - спросила тетя Вера.
- Да, - робко ответил Женя, держа маму за руку. Он не знал, хотел бы он повторения сегодняшнего дня. Скорее нет. Но все равно ему было с Сашей интересно.
Его мама же, прощаясь с сестрой, заметила, что карантин только начался, а его не с кем оставить дома. Завтра конечно уже выходные. Но на следующей неделе она бы попросила Сашу побыть с Женей еще пару раз, если уж они так хорошо провели время вместе. Тетя Вера ничуть не возражала. А Женя не знал, куда девать глаза от смущения, он боялся, что сегодняшняя игра может повториться.
А карантин продолжался
Современные гендерные исследования утверждают, что понятия «мужчина» и «женщина» не столько биологические, сколько социальные, а между этими двумя полюсами есть еще немало возможностей для самоопределения. Wonderzine начинает серию публикаций о людях, которым пришлось корректировать внешние признаки пола, чтобы их внутреннее понимание себя наконец совпало с тем, что видят другие люди. В нашем первом материале - рассказ председателя Ассоциации адвокатов России за права человека Маши Баст (в прошлом - Евгений Архипов), которая в сентябре 2013 года совершила каминг-аут как женщина-трансгендер.
интервью: Саша Шевелева
Маша Баст
У меня никогда не было дилеммы - быть мне мужчиной или женщиной.
Я буквально с трех лет, сколько себя помню, идентифицировала себя как девочку. Чем старше я становилась, тем острее была потребность и выглядеть как девочка. В 10 лет я уже стала надевать женскую одежду, краситься. Конечно, мама замечала, что ее одежда вся перерыта и одета. Наверное, она думала, что это связано с каким-то подростковым взрослением, старалась этого не замечать. В 12 лет я уже ходила на дискотеку, встречалась и танцевала с мальчиками. Родители были не в курсе. У нас был частный дом, и мне было удобно выходить из дома так, чтобы никто меня не видел. Кто-то из сверстников обращал внимание на то, что у меня лифчик был надет, - они посмеивались, но делали вид, что не замечают. Я ведь и загорала как девочка - в женском купальнике, многие мои друзья видели мой загар.
Когда мне было 15 лет, родители уже стали что-то подозревать, и у меня состоялся разговор с мамой. Я ведь тогда не понимала, что со мной происходит. Я не знала, что такое транссексуализм, что есть люди, которые корректируют свои внешние признаки. Я сама додумалась в 13 лет до того, что мне, наверное, нужны какие-то изменения в теле. Мне не нравилось, что грубеют кожа и голос. В 14 лет я купила гормон, такую мощную таблетку, и выпила. Ходила напряженная, и мама тогда что-то стала подозревать и нашла эту таблетку, спросила, что это. Я сказала: «Лекарство». Ну, она и выбросила. Ближе к 15 я узнала, что такое транссексуальность, что люди корректируют свой пол. И я для себя приняла решение, что я тоже изменю свои внешние признаки. Для меня не было такого, что «я хочу изменить пол» или «я - мужчина, который хочет стать женщиной». Я всегда чувствовала себя женщиной, просто мне было некомфортно от того, что у меня мужское тело.
В 16 лет я попыталась подавить в себе женское начало. Я подумала, что, может быть, у меня, действительно, такой подростковый возраст, и занялась тяжелой атлетикой. Я стала выглядеть в 16 лет как 40-летний мужчина. Меня даже начали готовить к участию в Олимпийских играх в Сиднее. И вы знаете, я стала такая несчастная. Я представила, что вот, я - мужчина, побеждаю на Олимпиаде. Но я же не мужчина. Я не могу быть мужчиной. Я ходила на бешеные тренировки, меня боялись сверстники, не подходили на улице, потому что я была громадным как шкаф. Но я же женщина! Понимаете? Меня это не устраивало. Я была от этого очень несчастлива. И чем более мужественной я становилась внешне, тем больше я ощущала на себе как будто тяжелый скафандр. Я приняла решение, что я больше так не могу: начала колоть женские гормоны бешеными дозами, начала худеть. Я тогда не знала, что такое shemale, не знала, что такое transition.
У меня состоялся разговор с мамой. Я пришла в мини-юбке, с длинными волосами. Мама сказала: «Хочешь быть женщиной? Да, пожалуйста. Но, - говорит, - на улице. Иди и зарабатывай. Только сама». А что такое в то время улица? Это значит, что ты идешь заниматься проституцией. Этого я не могла. Я сказала: «Хорошо, я сама». И я решила, что поживу так, а потом получу образование и помогу себе с коррекцией. Для меня это было, наверное, дилеммой. И у нас с мамой начались игры, которые закончились тем, что в 17 или 18 лет ко мне приехала первая «скорая». Гормоны я подобрала неправильно, тяжелую атлетику тоже нельзя было резко бросать. У меня давление было за 200, как у старой бабки. Мне пришлось забыть о гормонах и физических нагрузках. Я старалась вернуться в свое женское тело, но это было сложно из-за проблем со здоровьем. Я тогда решила, что возьму тайм-аут - поступлю в вуз, получу образование. И лишь после получения статуса я пойду и все сделаю. Так и получилось. Моя мама прекрасно знала, что я буду меняться, нравится ей это или не нравится. Мой брат, который живет со мной, все время был в курсе того, что со мной происходит. Он все видел. Я для него с детства Маша.
Коррекция внешних признаков пола - это череда операций. Все зависит от человека, чего он хочет: если он хочет изменить гениталии - это одна операция. Если он хочет навести красоту - можно хоть сто операций сделать. Мне повезло, потому что у меня феминная внешность: кадыка нет и никогда не было, подбородок у меня всегда был феминным, нос маленький. Но есть люди, у которых проблемы с формой черепа, кадык. Я не меняла пол - я корректировала свое тело. Я изначально была женщиной. Я приняла для себя решение: все эти комиссии, документы ставлю на второй план, потому что самое главное - во мне. Конечно, многие сталкиваются с проблемой: чтобы сделать операцию, надо поменять документы и иметь заключение от комиссии. Чтобы поменять документы, нужно сделать операцию. Документ - это выдумка человека. На машине я езжу, хотя права у меня мужские. Я соблюдаю правила дорожного движения. Пусть остановят - я объясню им свои права и их права. Я человек самостоятельный, я говорю: «Вот мои документы, это - я. Если вас что-то не устраивает - это ваши проблемы». Не надо стесняться себя. Люди стесняются и чувствуют себя виноватыми. Вы же не сами себя такими сделали - вас такими природа сделала. Вы в этом виноваты? Нет. Поэтому общество обязано вас принять. Если оно не принимает, значит, это проблема общества.
В подростковом возрасте надо говорить с людьми
о том, что такое трансгендерность,
чтобы человек вырос психически здоровым
Моя супруга все обо мне знала с самого начала, еще когда в 2008-м мы только начали встречаться, - я уже тогда принимала женские гормоны. У нас лесбийский брак. Мы все это обсуждали при знакомстве. Единственное, что я вам скажу, - я женщина би. В юности мне нравились и мальчики, и девочки. Я встречалась с мужчинами. Они меня воспринимали как женщину. За мной ухаживали брутальные, крупные мужчины под два метра. Мы планируем детей заводить. Я не заводила детей, потому что мне было нужно как следует измениться. Детям я, конечно, буду все о себе рассказывать.
Я считаю, что в подростковом возрасте надо говорить с людьми о том, что такое трансгендерность, чтобы человек вырос психически здоровым, не маньяком. Если родители замечают, что появились первые сигналы (в районе 10 лет), сразу нужно бежать разбираться к психологу и ни в коем случае не лечить. Если это транссексуализм, то надо перестать бороться и начинать ребенку помогать, чтобы он уже девочкой к 18 годам готовился замуж. Нельзя калечить ребенка. Провокации против меня бывают. В поселке, где я живу, была запущена информация, что я собираю митинг трансгендеров, - был оцеплен весь поселок, искали этих трансгендеров.
Я знаю, например, что Лимонов (Мария Баст была личным адвокатом Эдуарда Лимонова и представляла его интересы в Верховном суде России и Европейском суде по правам человека. - Прим. ред .) не мог совместить мое прошлое и настоящее. А я сразу говорю: вы общались не с Евгением Сергеевичем, а с Машей. Евгений Сергеевич был тот образ, который я несла обществу, для того чтобы мне проще было общаться, но смотрела я на вас глазами Маши, и мозги были Машины. Большинство людей это понимают, 10% знакомых не понимают. Чаще всего непринятие возникает у людей религиозных. Они ищут объяснения - скорее всего, это спектакль, задуманный пиар-ход, какой-то протест. После каминг-аута я стала для большинства людей моментом истины. Я увидела, как люди ко мне относятся: среди друзей есть пользователи, а есть друзья настоящие. Пользователи отошли.
Фотографии: via Shutterstock
У меня был друг Саша и он был какой-то странный. В чем заключалась эта странность я никак не мог понять пока меня не послала к нему учительница обеспокоенная его долгим отсутствием в школе (он там не был больше месяца). Когда я пришел к нему мне долго никто не открывал дверь и я уже собирался уходить как услышал звук открываемой двери. Дверь открылась и захлопнулась прямо перед моим носом но потом снова открылась и меня буквально втянуло в квартиру. Передо мной предстала очень красивая девочка в розовом платье розовых колготках и накрашенным лицом. "А где Саша? Я принес ему задание со школы." сказал я ей. "Не узнаешь?" спросила она. "Н-нет." Я пригляделся повнимательнее. Сквозь макияж проглядывали знакомые черты лица. "Сашка это ты?! Ты что с ума сошел?" удивился я. "Нет. Я просто хочу стать настоящей девочкой и кажется становлюсь ею." с улыбкой проговорил он. "Понятно. А я тут принес тебе задание по школе и меня просили выяснить почему ты не ходишь в школу второй месяц." "А как?" и он задрал платье. Через розовый капрон колготок я увидел гладкую поверхность лобка без писуна как у всех девочек. "А как ты сикаешь?" спросил я. "Писаю? Через писю как и все девочки." ответил он (или уже она). Когда я снял верхнюю одежду она мне предложила: "Мне неудобно общатся с мальчиком. Может ты переоденешься в девочку и мы бы общались как девочки. Я дам тебе свою одежду и если хочешь моя мама сделает тебе макияж." Я был рад помочь бывшему другу адаптироваться в его новой жизни да и к тому же я хотел узнать как себя чувствуют девочки в своей одежде. И я согласился. Когда я вошел в её комнату то удивился обилию кукол и других игрушек в которые играли девочки но не мальчики. Глядя на всё это я произнес: "Да брат похоже ты всерьез намерен стать девочкой. И давно это у тебя?" "С пяти лет. Раздевайся догола." сказала она. Я снял всё с себя включая трусы и прикрыл писун рукой. "Можешь не закрывать. У меня у самого такой же был." сказал(а) Саша. "А ну да." и я убрал руку с писуна. Она дала мне белые колготки чтобы я их надел. Но я сказал что не умею их надевать. Тогда она взяла колготки закатала один из их чулков до конца и сказала: "Вытяни ногу так." и она вытянула свою красивую ножку в розовом капроне показывая мне как надо вытягивать её. Я сделал так как она мне показала и я почувствовал как паутинка капрона приятно заскользила вверх по моей ноге. По мере надевания чулка нога становилась белой. Когда она надела чулок до колена Саша перешла на другой чулок закатав и его до конца. "Теперь вытяни другую ногу." сказала она. Я вытянул и другая нога стала покрываться прозрачной белой паутинкой. Когда колготки были надеты на обе голени паутинка легко преодолев колени стала медленно но очень приятно покрывать мои бедра. Наконец когда колготки оказались на бедрах Саша натянула их мне до середины живота так что задний шов колготок приятно воткнулся в попу разделив её на две половинки а мои яички и писун столь же приятно окутала нежная паутинка белого капрона. После того как Саша надела таким образом на меня колготки она дала мне белое платье. Я попросил её одеть это платье на меня ведь я никогда не носил платьев и не умел их одевать. Тогда она сказала чтобы я поднял руки вверх и приятная шелковая ткань платья скользнула вниз по моему телу. Платье было на тоненьких бретельках и очень коротким едва прикрывающим мою голую попу в колготках. Оно было похоже скорее на ночную сорочку чем на дневное платье но оно было очень красиво с серебряной вышивкой по подолу и тем более на ней было точно такое же платье только розового цвета. А ещё она дала мне белые перчатки. "А это зачем?" спросил я. "Ты посмотри на свои руки. Они типично мужские." был её ответ. И я надел их на руки выше локтя. Они были полупрозрачными потому что сделаны они из тончайшего шелка и в них было очень приятно моим рукам. Теперь когда на мне было платье колготки и перчатки я понял почему Саша захотел стать девочкой. В такой красивой одежде просто было приятно находиться. Под платьем я чувствовал какую-то необычайную свободу а колготки и перчатки я почти не чувствовал что создавало впечатление легкости моего тела. Хотелось бегать прыгать и просто летать от этой легкости что придавала мне эта одежда. Но Саша сказала что я похож скорее на мальчика в платье чем на девочку. "А что ещё не хватает?" спросил я. "Макияжа." коротко сказала она. "Как у тебя?" "Как у меня." сказала она. "Ну давай." нерешительно произнес я. Тогда она позвала свою маму которая удивилась увидя в комнате дочери мальчика в платье. Саша объяснила ей что я пришёл со школы принес задание а так как она давно не общалась с мальчиками она и дала мне свою одежду. Мать похвалила дочь за это и сказала, что мне нужен полный макияж. Начала она с губ обведя их контур красным карандашом и накрасив ярко-красной помадой нанеся на них блеск. После этого она перешла на глаза подведя их тушью а веки накрасила розовыми тенями покрыв их блеском. Наконец она напудрила мне всё лицо перед тем наложив на щеки румяна. Макияж был закончен и меня подвели к зеркалу с закрытыми глазами и сказали их открыть. Когда я открыл глаза то не узнал себя. Несмотря на то что мое лицо напоминало кукольное макияж мне понравился. Я хотел его потрогать но мне запретили это делать. В это время я почувствовал что колготки сползают с моей голой попы да и складки на колготках появились. Я сказал им об этом. Тогда мама Саши сказала чтобы я подошел к ней. Я стоял. "Да не бойся ты так. Она же не съест тебя. Она же моя мама." сказала Саша с улыбкой. Её улыбка несколько успокоила меня и я подошел к её маме. Она спустив колготки до колен взяла за шкурку мой писун оттянув её завязала на конце её длинную нитку сделала писун между ног а другой конец нити натянув её просунув через попу привязала на животе. Затем она снова надела колготки натянув их на мою голую попу и закрыв белым капроном чуть не весь живот. Потом она попросила дочь дать трусики и когда она их ей дала она сказала чтобы я их надел на колготки. Эти трусики были очень маленькие, так что когда я их надел на колготки они воткнулись мне в попу вместе со швом колготок. Больше колготки не сползут, поскольку они прижаты к попе трусиками, а писун не мешал носить такие маленькие трусики потому что он зажат между ног. Мне было очень приятно ощущать щекотание капрона не только на ногах и попе но и в самой попе причем я не испытывал при этом никакого дискомфорта. Наоборот, от каждого движения мне делалось приятно всему моему телу. Кстати и от сознания того что у меня было красивое лицо как у Саши мне становилось приятно на душе. Мне всё хотелось взглянуть на себя в зеркало полюбоваться собой, но нам надо было делать то зачем я пришел сюда - то есть уроками и когда мама Саши ушла мы как две примерные девочки стали их учить. После уроков Саша попросила меня поиграть с ней в куклы (надо сказать что у неё в комнате было много разных кукол). Но я отказался так как никогда не играл в них ведь я же мальчик. Я сказал ей об этом. Тогда она подвела меня к зеркалу и сказала задрав мне платье: "И где ты видишь мальчика? Ты же уже девочка." И она была права: писуна не было видно. Тут я вспомнил что не предупредил маму что задержусь и сказал что мне надо позвонить маме чтобы она знала где я. Она отвела меня к телефону с условием что я останусь и буду с ней играть в куклы. Я согласился. Когда я позвонил маме она поначалу не узнала мой голос. Он напоминал голос девочки. Только когда я изменил голос на свой она меня узнала и я отпросился ещё часа на два сказав что я буду играть с другом. Она разрешила мне остаться. Я удивился как я могу менять голос в этой одежде. Когда я говорил с мамой то старался держать голос мальчика когда же положил трубку то вновь услышал "свой" голос девочки. Я сказал ей об этом и спросил почему. "Не знаю. Наверное ты хочешь стать девочкой." сказала она. "Я? Н-нет." с улыбкой сказал я. Но тебе приятно в этой одежде. Не так ли?" "Ну да. Но для того чтобы захотеть стать девочкой нужно что-то большее. А ты как думаешь?" "Ну да. Ты прав." И мы стали играть в куклы. Не думал что эта игра меня так увлечет. Мы так увлеклись что не замечали время и остановила нас только её мама придя и сказав нам: "Так девочки всё хватит играть. Уже поздно и Саше пора спать." Мне было лестно что она меня причислила к девочкам но мне было жаль снимать эту приятную и красивую одежду (особенно колготки) и становиться снова мальчиком. Но делать было нечего и мы пошли в ванную комнату смывать макияж. Когда Саша смыла свой макияж к ней как по волшебству вернулось лицо мальчика Саши. "Ну с возвращением. Ты стал похож сам на себя." сказал я думая что делаю ему комплимент. "Не называй меня так. Я - девочка." сказала она задрав платье и демонстрируя что у ней уже нет отличительного признака мальчика. "Извини. Я забыл." сказал я. Сняв перчатки я тоже смыл макияж. Вернувшись в её комнату я снял с помощью Саши её одежду а её мама отвязала писун и я одел свою привычную одежду. А Саша уже приготовилась ко сну надев на голое тело белую прозрачную ночную сорочку доходившую ей до пят. Ох и досталось мне от мамы за то что я обманул её и пришел домой поздно. А учительнице я что-то наврал и она поручила мне относить Саше задание каждую неделю. Так что я с ней стал видеться вполне регулярно. Когда я приходил к ней я тут же раздевался догола и шел в ванную мыться а потом подходил к сашиной маме чтобы она завязала писун между ног. Потом Саша надевала мне колготки и платье а я надевал трусики чтобы колготки не спадали. Затем мама Саши делала мне полный макияж. Обязательным атрибутом служили перчатки которые я надевал на руки после того как она накрасит мне лицо. После этого мне давали какие-нибудь босоножки обязательно под цвет колготок или платья которыми я обувал ноги. Только после этого мы начинали заниматься уроками. Со временем я научился надевать и колготки и платье но лицо по-прежнему красила мама Саши. А на каникулах я часто оставался у них ночевать. Тогда мне Саша давала белую или розовую прозрачную ночную сорочку которую я надевал на голое тело и так ложился спать вместе. Ни о каком сексе между нами не могло быть и речи в силу нашего слишком юного возраста (нам было по 9 лет). Мы тогда и подумать не могли что люди могут себя так удовлетворять. О чём я сейчас очень жалею. Лишь однажды меня толкнула какая-то неведомая сила к ней и я её поцеловал в губы. Видимо тогда мне она показалась особенно красивой. По ночам мы разговаривали. Между прочим Саша рассказал как принял решение стать девочкой. Об этом я написал рассказ "Белое платье мальчика Саши". На следующий учебный год у нас в классе появилась новая ученица - Саша. Лишь я знал кто на самом деле была эта "девочка". А о мальчике Саше никто даже и не вспоминал - как будто его и не существовало вовсе. Конец.
