ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗАВЕЩАНИЕ КАРДИНАЛА ГЕРЦОГА ДЕ РИШЕЛЬЕ ФРАНЦУЗСКОМУ КОРОЛЮ .
Написано в период с 1637 по 1642 год, впервые опубликовано в 1688 году в Амстердаме. Источник данной электронной версии: Андреев А. Р. Гений Франции, или Жизнь кардинала Ришелье. Документальное историческое исследование. Политическое завещание Ришелье. М., 1999. Печатается с сокращениями по изданию Московского университета 1766 года.
Суверенитет первоначально принадлежит народу, но, по закону, государства. Если это правда, что государство и государство - это разные реальности, один социологический и другой юридический, то также несомненно, что оба составляют единую личность в области международного публичного права. И в этой области суверенитет не проецируется как воля народа, а как воля государства, которое является политически организованной нацией, согласно Французской классической школе. Мачадо Паупйрио приходит к выводу, что «суверенитет - это не сила, а качество этой власти, качество превосходства, которое в определенной сфере принадлежит любой власти».
Всемилостивейший Государь!
Сие писание будет на свете под титулом моего политического завещания; понеже оно писано с тем, чтоб по смерти моей годно было для порядков и правления государства Вашего, ежели оное Ваше Величество за достойное почесть изволите. Ибо оно содержит мои последние желания до сего касающие, и оставляя Вам его, поручаю Вашему Величеству все, что могу наилучше завещать Вам, когда угодно будет Богу позвать меня от жития сего.
Вне анархистской теории государство всегда является рационализацией верховной власти во временном порядке, вооруженной неприводимой коэрцитивной силой, авторитетом, единством и быстротой действий, незамедлительно бороться с последствиями и напастями растворительных сил, которые пытаются подорвать мира и безопасности общественной жизни. Хотя это по существу национальная власть, что касается ее происхождения, ее конкретное и функциональное выражение вытекает из его институционализации в государственном органе.
Это приводит к концептуализации суверенитета как относительной власти с ограничениями. Суверенитет ограничен принципами естественного права, групповым правом, то есть правами отдельных групп, составляющих государство, а также императивами мирного сосуществования народов в международной сфере.
Ежели тень моя, которая в сих записках явится, возможет по смерти моей несколько способствовать в учреждение сего великого государства, в правлении которого изволили Вы меня учинить участником свыше моего достоинства, то я почту себя счастливым.
Сие писание учинено будет по рассуждению верных свидетелей истории Вашего времени, с такой искренностью, что всему свету подаст причину верить, что данные от меня советы Вашему Величеству не имеют другого основания, кроме пользы государства и преимущества особы Вашей, которой вечно пребуду.
Государство, заявленное Джефферсоном, существует, чтобы служить людям, а не людям служить государству. Правительство должно быть правительством законов, а не выражением национального суверенитета, просто. Законы определяют и ограничивают власть. Полномочия закона превышают полномочия государства.
Принципы естественного права ограничены суверенитетом, поскольку государство является лишь инструментом для координации права, и поскольку позитивный закон, который государство исходит, находит легитимность только тогда, когда он соответствует вечным и неизменным законам природы.
Нижайший, вернейший, покорнейший, усерднейший подданный и слуга
Арман дю Плесси.
Часть I.
Когда Вы, Ваше Величество, вознамерились дать мне вдруг доступ в советы Ваши и великое участие в ведении Ваших дел, то я могу сказать по истине, что гугеноты разделяли государство с Вашим Величеством, что вельможи вели себя, как если бы они не были Вашими подданными, а наиболее могущественные губернаторы провинций вели себя так, как будто они были государями в чинах своих.
Он ограничивает суверенитет Закона о группе, поскольку, поскольку окончание государства является безопасностью общего блага, его обязанностью является координация деятельности и уважение характера каждой из небольших групп, объединяющих гражданское общество. Семья, школа, экономическая корпорация или профессиональный союз, муниципалитет или коммуна и церковь являются промежуточными группами между индивидом и государством, некоторые до государства, такие как семья, все для своей собственной цели и права естественным и существующим, а также средствами, необходимыми для реализации своих целей.
Я могу сказать, что худой пример тех и других так был предосудителен королевству, что самые порядочные люди их невоздержанием соблазнялись. Могуж сказать, что всяк достоинство свое измерял своею наглостью. Я могу еше сказать, что иностранные союзы находились в пренебрежениями: интересы частные предпочитались государственным; одним словом, достоинство Вашего Величества было столь унижено и столь отличалось от того, каким бы оно должно было быть, по вине тех, кто имел тогда главное управление
Власть суверенитета, осуществляемая государством, находит границы не только в правах человеческой личности, но и в правах групп и ассоциаций, как в быту, так и в международной сфере. Примечательно, что на международном уровне суверенитет ограничивается императивами сосуществования суверенных государств.
Основной текст, поскольку эти страницы выражают не только политическую теорию. Автор не философ, который задавал бы вопрос о лучшей форме правления, такой как Гегель Принципов философии права, он сначала практикующий, человек, который занимался государство в течение восемнадцати лет, которое правило самым могущественным королевством Европы, которое столкнулось с войнами, заговорами и клеветами всех видов.
Вашими делами, что почти невозможно было признать его.
Уже нельзя было сносить более поступки тех, коим Ваше Величество правление своего государства вверили, не потеряя всего; с другой же стороны невозможно переменить всего вдруг, не наруша законов мудрости, которые не дозволяют переходить от одного до другого края, миновав середину.
Этот текст представляет интерес не только для историков. Конечно, некоторые объяснения могут показаться утомительными для тех, кто не знает этот период в деталях. Например, когда кардинал подвергает сомнению право индультации, когда он говорит о трудностях остановки дуэлей или объясняет опасности, которые могут быть связаны с подавлением продажности офисов. Это может показаться поводом для специалистов и препятствовать честным людям, которые хотят найти сок политической мысли министра. Но Ришелье никогда не задумывал эту книгу как учебник политической теории.
Плохое состояние Ваших дел, казалось, побудит Вас к опрометчивым решениям без выбора времени и средств; однако необходимо было выбрать и то и другое, чтобы извлечь пользу из перемены, которой требовала от Вашего благоразумия необходимость.
Лучшие умы не думали, что можно без крушения обойти все подводные камни, которые появились в столь мало надежное время; двор был полон людей, которые уже порицали безрассудство тех, кто желал взяться за это; и так как все знали, что государи легко приписывают тем, кто находится при них, плохие успехи дел, относительно которых они получили хорошие советы, то столь немного людей надеялось на хороший исход перемены, которую, как объявили, я хотел произвести, что многие считали мое падение обеспеченным ранее, чем Ваше Величество возвысили меня.
Человек своего времени и человек того времени, Ришелье был слишком умным, чтобы игнорировать, что его текст, если он будет опубликован, будет читаться на века вперед. Поэтому можно придумать общие идеи о том, как управлять, но на практике, путем изучения того, как Ришелье осуществлял себя.
Рассмотрим, например, то, как он занимается реформой офисной недвижимости. Офисы - это административные офисы, которые можно купить, а затем передать в наследство. Как будто сегодня секретарь городской ратуши, префект или какой-то другой чиновник купил его работу, а затем передал его своим детям. Это до сих пор существует, в определенной степени, с лицензиями на такси или услугами нотариусов. Кардинал осознает, что эта система не хороша и должна быть реформирована. Затем эта продажа офисов позволила немного пополнить казну королевства.
Я Вам обещал употребить все свое искусство и всю власть, которую мне дать изволили на истребление гугенотского общества, на сражение гордости знатных вельмож, на приведение в должность всех Ваших подданных и на возвышение Вашего имени в чужих народах на такую степень, на какой ему быть надлежит.
И тако успехи, кои следовали за добрыми намерениями, которые Бог дать мне изволил для приведения в порядок сего государства, оправдают в будущие времена твердость мою, с которою я постоянно производил мое предприятие.
Но эта система настолько укоренена в привычках, что, даже если это плохо, ее становится трудно удалить. Исчезновение этого расстройства может привести к еще большему расстройству. Нарушения, которые были установлены общественными потребностями и которые были укреплены по причинам государства, могут быть реформированы только со временем; необходимо аккуратно возвращать духов и не переходить с одного конца на другой. Архитектор, который по совершенству своего искусства исправляет недостатки старого здания и который, не разрушая его, сводит его к некоторой поддерживающей симметрии, заслуживает гораздо большей похвалы, чем тот, который полностью разрушает его, чтобы переделать новое совершенное и выполненное здание.
Я говорю, что дворянство надо рассматривать, как один из главнейших нервов государства, могущий много способствовать его сохранению и упрочению. Оно в течение некоторого времени было столь унижено благодаря большому числу чиновников, которых ало., века создало в ущерб ему, что оно весьма нуждается в поддержке против посягательств этих людей. Богатство и спесь одних отягчают нужду других, богатых только храбростью, благодаря которой они свободно жертвуют жизнью государству, от которого чиновники получают содержание.
Здесь дается пропедевтика реформ: не менять систему жестоко, но внезапно, с твердой волей, а также осознание трудности перестройки старого здания. То, что министр выражает в лапидарном предложении: «Беспорядок является частью порядка государства, не без уплаты.».
Иногда разумно ослабить средства защиты, чтобы сделать их более эффективными, и приказы, наиболее подходящие для разума, не всегда являются лучшими, потому что они не пропорциональны масштабам тех, кто должны практиковать. Эти предложения также иллюстрируют тот факт, что абсолютизм никоим образом не является диктатурой, поскольку король не может делать то, что он хотел бы сделать для своего королевства, мощные противостоящие и блокады предотвращают королевское действие.
Происходящим из этого сословия свойственна обычная ошибка жестоко обращаться с народом, которому Бог, по-видимому, дал руки скорее для того, чтобы добывать пропитание, нежели для того, чтобы защищать свою жизнь.
Весьма важно прекратить подобный беспорядок обуздывающей строгостью, благодаря которой слабые Ваши подданные, даже будучи безоружными, имели бы под сенью Ваших законов столько же безопасности, как если бы в руках у них было оружие.
Разум как оружие правительства. Более того, Ришелье весьма противно вмешательству страстей в политическую жизнь. Разум сам по себе должен вести правительственные действия, что заставляет общее блага искать превыше всего и не доверяет народным эмоциям.
Естественный свет дает понять каждому, что, будучи разумным, он не должен делать ничего, кроме разума, поскольку в противном случае он будет действовать против его природы и, следовательно, против того, кто является автором, Они также учат, что чем больше человек высок и высок, тем больше он должен объявить эту привилегию, и тем меньше он должен злоупотреблять рассуждениями, составляющими его бытие, потому что преимущество, которое он имеет над другими, заставляет его сохранять что имеет природу и что является последним, что тот, из которого он достигает своего возвышенности, предложил себя.
Хотя дворяне заслуживают того, чтобы с ними обращались хорошо, когда они поступают хорошо, но нужно быть и с ними строгим, если они пренебрегают тем, к чему обязывает их рождение. Я без всякого колебания говорю, что те, кто, отстав от доблести предков, уклоняются от того, чтобы служить короне шпагой и жизнью с постоянством т твердостью, коих требуют законы государства, заслуживают быть лишенными выгод своего происхождения и принужденными нести часть бремени народа.
Из этих двух принципов ясно следует, что человек должен править высшим, и это требует не только того, чтобы он ничего не делал без него, но и обязывал его делать всех тех, кто находятся под ее властью, уважают и следуют за ней религиозно. Далее следует исследование того, как король должен любить своих подданных, любить быть источником власти, гораздо более солидным авторитетом, чем принуждение.
Любовь - это самый мощный мотив для послушания, и невозможно, чтобы субъекты не любили принца, если они знают, что разум является проводником всех его действий. Власть подчиняется послушанию, но разум убеждает, и гораздо более целесообразно руководить мужчинами средствами, которые так незаметно зарабатывают на их воле, чем теми, кто чаще всего заставляет их действовать только так они вынуждают их.
Ввиду того, что честь для дворян должна быть дороже жизни, их следует карать скорее лишением первой, нежели последней.
Хотя же сведение учения необходимо обществу, однакож то подлинно, что не всякого без разбору обучать должно.
И како тело человеческое, есть ли бы имело глаза на всех частях своих, было б безобразно, так и государство было бы такое же, ежели б все жители оного были ученые, ибо в нем столь же бы мало было послушания, сколько много гордости и тщеславия.
Если верно, что разум должен быть факелом, который просвещает князей в их поведении и в отношении их состояния, все же верно, что, не имея ничего в мире, которое меньше сравнивает с ним, чем страсть, которая ослепляет так что это иногда заставляет тело затенять, принц должен прежде всего избегать действия по такому принципу, который сделает его все более одиозным, потому что он прямо противоречит тому, что отличает человека от животных. Люди часто раскаиваются в досуге о том, что страсть вызывает с осадками, и никогда не нужно делать то же самое, что и по разумным соображениям.
Обхождение с науками прогнало б обхождение с торговлею, которая богатит государство, погубило бы земледелие, истинную питательницу народов, и в малое время опустошило бы сад солдатства, который возрастает больше в суровости невежества, нежели в мягкости учения книжного; наконец, наполнило бы Францию ябедниками, более удобными разорить целые домы горожан, и возмутить покой всенародный, нежели принести какое добро государству.
Правительству королевства требуется мужская добродетель и непоколебимая твердость, вопреки мягкости, которая разоблачает тех, на кого она оказывается на предприятиях своих врагов. Во всех случаях необходимо действовать решительно, особенно с учетом того факта, что, даже если успех того, что предпринимается, не является хорошим, по крайней мере мы будем иметь то преимущество, что, не опуская ничего, что могло бы это сделать чтобы преуспеть, можно избежать стыда, когда нельзя избежать зла плохого события.
Эти уроки из опыта власти по-прежнему в полной мере относятся к князьям, которые управляют нами. Эта «мужская добродетель» и эта «стойкая твердость» выражаются, в частности, в том, как судить преступников государства. Столкнувшись с этими преступлениями, которые угрожают структуре страны и прочности институтов, кардинал выступает за самую большую твердость.
И ежели б книжное учение всякому уму без разбору дано было, то б было больше таких людей, кои б наделали сумнительств, нежели таких, кои б их решили; и многие б были способнее противиться истине, нежели защищать оную.
"В сем рассуждении политики хотят, чтоб в порядочном государстве было больше учителей художеств рукодельных, нежели учителей наук свободных, для обучения книжной мудрости.
В случае государственной преступности мы должны закрыть дверь к жалости, презирать жалобы соответствующих лиц и речи невежественного населения, которые иногда обвиняют в том, что наиболее полезно и часто очень необходимо. Христиане должны потерять память о преступлениях, которые они получают в своей собственной, но магистраты обязаны не забывать тех, которые интересуют общественность. Действительно, оставлять их безнаказанными - это скорее повторить их, чем простить их и передать им.
Расходы, абсолютно необходимые для существования государства, гарантированного, наименее привлекательного для людей являются лучшими. Чтобы не требовать больших сборов, нужно потратить немного, и нет лучшего способа сделать умеренные расходы, кроме как изгнать все обилие и осудить все средства, которые предназначены для этой цели.
Слабость существа человеческого требует во всех вещах равновесия, а в том и состоит основание истины.
Сколько опасно всякому уму без разбору определяться к наукам, столькож желательно, чтоб добрые к оным привлечены были.
Все политики согласны, что ежели народ будет в достатке, то невозможно будет содержать его в границах его обязанностей. Они основываются на том, что, имея меньше знаний, чем другие сословия государства, несравненно лучше воспитанные и более образованные, народ едва ли оставался бы верен порядку, который ему предписывают разум и законы, если бы он не был до некоторой степени сдерживаемый нуждою.
Разум не позволяет освобождать его от каких бы то ни было тягот, ибо, теряя в таком случае знак своего подчинения, народ забыл бы о своей участи и, будучи освобожден от податей, вообразил бы, что он свободен и от повиновения.
Его, народ, должно употребить ослам, которые, привыкши к вьюкам, портятся от долговременного покоя больше, нежели от работы, но чтоб та работа была в меру, и бремя оных животных равно было их силе.
Еще я знаю, что многие государи потеряли государства свои и подданных от того, что не содержали сил, нужных к своему охранению, боясь отяготить народ свой, а некоторые подданные впали в рабство к своим неприятелям тем, что желали много вольности у своего природного государя, - но есть некоторая мера, которой без погрешения преступить не можно.
Как нельзя считать хорошим государя, берущего от своих подданных больше, чем следует, так нельзя считать всегда наилучшим и того из них, который берет меньше, чем следует. Как у раненого человека сердце, ослабевает от потери крови, привлекает к себе на помощь кровь нижних частей организма лишь после того, как истощена большая часть крови верхних частей, так и в тяжелые времена государства монархи должны, поскольку это в их силах, воспользоваться благосостоянием богатых прежде, чем чрезмерно истощать бедняков.
В великих делах действия никогда не соответствовало точно данным повелениям.
Разумный Государь есть великое сокровище в государстве, как и искусный Совет, и согласие обоих бесценно, ибо от того то все государственное благополучие зависит.
По истине те государства суть благополучнейшие, в коих государи и советники мудры.
Часть II
Польза народная должна быть единым упражнением Государя и его советников, или по малой мере те и другие обязаны иметь их в столь особливом смотрении, чтоб они ее предпочитали всем собственным.
Невозможно понять того добра, которое Государь и определенные от него к делам его могут сделать, если они будут свято соблюдать сие правило, и не можно же изобразить зла, которое случается государству, когда собственные корысти предпочтены будут народной пользе, и когда оная установлена будет на особенной пользе.
Ничто столь не нужно в правлении государственном, как прозорливость; ибо ее способом можно легко предупредить многие бедствия, коих не можно избыть, разве с великим трудом, когда приключаются оные.
Как врач, который может предупреждать болезни, больше в почтении того, который только старается лечить их, так и министры государственные должны часто представлять, и напоминать своему государю, что гораздо нужнее рассуждать о будущем, нежели о настоящем, и что с болезьми обстоит равно, как с неприятелями государственными, противу коих лучше выступить навстречу, нежели наждав на себя, выгонять их после нашествия.
Те, кои иначе в том поступят, впадут в превеликие замешательства, на которые трудно будет сыскать после уврачевания.
Тот, кто предвидит издалече, не делает ничего безрассудно, потому что он о том заблаговременно надумается, да и трудно ошибиться, когда о чем наперед думаешь.
Надобно спать по львиному не затворяя глаза, а иметь их всегда отверсты, дабы предвидеть все злополучия, могущие приключиться, и напоминать себе, что как чахотка пульса в движение не приводит, хотя она и смертельна, так часто случается с государствами, что беды, кои неудобозрительны в своем начале, и о которых меньше помышляют, гораздо опаснее, и те то самые, кои наконец становятся наиважнейшими.
Королям весьма осторожными быть надобно в чинимых ими договорах, но когда уже оные сделаны, то должны они наблюдать их свято.
Столь много приключается бедствий от неспособности определенных к главным должностям и к важнейшим делам, что государи и участники управления дел их не могут довольно иметь тщания в том, чтоб каждый определен был к должностям, которые ему свойственны.
Кто способен служить государству в некоторых должностях, будет вреден оному в прочих.
Посол худого выбора для учинения великого договора может неведением своим принесть знатное предосуждение.
Полководец неспособный к таковому чину, может безвременно отважить все счастие своего государя и благополучие его государства.
Губернатор важной крепости, неимеющий свойств нужных к своей осторожности, может в один час так споспешествовать разорению всей державы, что едва ли целый век в состоянии будет исправить его прегрешения.
Смею сказать, что ежели б все определенные к делам государственным были тому достойны, то бы государства не токмо были, изъяты многих приключений, часто тревожащих покой их, но и наслаждались бы благоденствием несказанным.
Я весьма знаю, что очень трудно найти таких подданных, кои бы имели все качества, потребные к положенным на них должностям; но по малой мере надобно, чтоб они хотя главными из оных снабдены были, и когда из них не можно сыскать совершенных, однакож не мало удовольствия, ежели изберутся лучшие, кои найдутся в веке безплодном.
Ежели маска, которою большая часть людей покрывают свои лица, и есть ли ухищрения, кои они обыкновенно употребляют, дабы притвориться и укрыть свои пороки, делает, что в них ошибаются до такой степени, что будучи определенные в великие чины оказываются они столь же худыми, сколько они были наполнены добродетелями, когда их выбирали; то надобно вскоре исправлять сию ошибку, и хотя послабление может упустить какое малое недостоинство, однакож не должна она никогда допускать сносить лукавство весьма вредное государствам ради чьей нибудь особенной корысти.
В сем месте надлежит смело представлять государям, сколь много будут отвечать они пред Богом, когда дадут из сущей своей склонности великие чины к должности, кои не могут быть отправляемы посредственными умами без вреда государственного.
Государь, который хочет любим быть своими подданными, должен занять главные чины и первые начальства своей своей державы особами столь почтенными от всего света, чтоб могли находить причину его выбора в достоинстве.
Временщики тем наипаче опасны, что возвышенные счастием, редко употребляют рассудок; и понеже он несогласен с их намерениями, то он обыкновенно у них вовсе бессилен остановить стремление поступающих в предосуждение государству.
Многие государи погубили себя тем, что предпочли особенные свои угодности пользе народной.
Нет поветрия столь способного к разорению государства, как льстецы, клеветники и некоторые души, которые иного намерения не имеют, как токмо сочинять умыслы и сплетни при дворах их. Они так проворны в рассеянии своего яда разными неудобозримыми образами, что трудно от него защититься, есть ли в том великая предосторожность не принята будет. Едва я могу исчислить все беды, которым сии худые души были производцами во время царствования Вашего Величества; но я такую на них жестокую досаду имею за пользу государственную, что она принуждает меня сказать, что дожно быть немилосерду к таковым людям, дабы предупреждать подобные тем тревоги, которые в мое время случались.
Как худой воздух, заперт будучи в бауле, заражает часто дом моровою язвой, которая потом и по всему городу рассыплется, так и пронырства кабинетов наполняют часто дворы государей раздорами, которые наконец возмутят все государства.
Как благодеяние есть повод к любви, так могущество есть причиною страха, да и известно, что между всеми правилами, способными вращать государством, страх, основанный на почтении и на величании, имеет ту силу, которая принуждает каждого к исправлению его должности.
Государь должен быть силен славою, порядочным числом людей военных, непрестанно содержанных, знатным числом казны в кладовых своих, для поспешения в нечаянных случаях, которые часто постигают тогда, когда меньше об них думают; привлечением к себе сердец своих подданных.
Слава тем наипаче нужна государям, что тот, о котором доброе мнение носится, делает больше одним.своим именем, нежели неимеющие почтения своими войсками.
Государь должен быть силен крепостью границ своих. Надобно быть лишену рассудка, если не знать, коль важно великим государствам, чтобы границы их весьма укреплены были.
Сие дело тем наипаче нужное в сем королевстве, что хотя бы легкомыслие страны нашей учинило ее неспособною к великим завоеванием, однакож храбрость оныя учинит ее непобедимою в обороне, ежели в ней будут великие крепости, столь укрепленные и снабженные всякими вещьми, чтоб она могла показать свое мужество, не будучи подвержена сносить великих неспокойств, яко единых неприятелей, коих ей одолевать должно.
Граница, довольно укрепленная, способна лишить неприятелей хотения к предприятиям противу государства, или по крайней мере, остановить их набеги и стремление, если они столь смелы, что придут отверстою силою.
Самое сильнейшее государство в свете не может похвалиться, чтоб владело надежным покоем, если оно не в состоянии защитить себя во всякое время от внезапного нашествия и от нечаянного нападения.
Сей ради причины надобно, чтоб великое королевство имело всегда на содержании некоторое число военных людей, достаточное для предупреждения предприятий, которые зависть и ненависть учинить могут противу благосостояния его и великости.
И как часто приключаются беды воину, который не носит всегда своего оружия, так и государство, которое не всегда осторожно, и в состоянии защищаться от нечаянного нападения, много бояться должно.
Каждая страна имеет свои пороки, а самые умные народы суть те, которые тщаться достигнуть искусством того, чего природа не дала им.
Нет легче как давать правило доброй жизни, нет же тяжелее, как доводить до исполнения оных, а однакож то дело не невозможное.
Нет общества, в котором бы не находилось гораздо больше худых людей, нежели добрых.
Порученное дело попечению многих людей тем безнадежнее, что каждый, на своего товарища полагается, и выборы, кои чинятся согласием общества, редко бывают на основании рассудка, потому что хотя и есть много в них людей разумных и добрых, однако число дураков и злых всегда больше.
Сила оружия требует не токмо чтоб Государь был крепок на сухом пути, но еще б был он многолюден и на море. Море есть могущество из всех наследств, которого все самодержавцы по большей части добиваются, а однакож на оное права каждого меньше всех ясны.
Одним словом, древние права сего владычества суть сила, а не доказательство, надобно быть сильну, чтоб вступаться в сие наследство.
Никогда великому государству не должно до того доходить, чтобы сносить обиды, а быть в состоянии чинить наоборот отмщение:
Слово простое, однакож правильное, что как государства умножают часто обширности свои войною, так и богатятся они обыкновенно в мирное время торговлею.
Казна есть сердце государства, да и воистину она есть Архимедово орудие, которое будучи укреплено твердо, дает способ ворочать всем светом.
Недостаточный Государь не может предпринять никакова славного дела.
Надобно, чтоб был размер между тем, что Государь берет с своих подданных, и тем, что они дать могут, не токмо без своего разорения, но и без знатного беспокойства.
Когда расходы неотменно нужные для содержания государства подлинны, то чем меньше брать с народа, тем лучше.
Чтоб не быть принуждену брать великие налоги, надобно меньше тратить, и нет лучше способу, чтоб сделать расходы умеренными, как изгнать всякое мотовство и запретить все способы, ведущие к сему концу. Я знаю, что в великом государстве надобно всегда быть казне в запасе, дабы его подспешить в непредвидимых случаях; но сей скоп должен быть соразмерен достатку государства и числу золотой и серебрянной монеты, которая ходит в государстве; а если оная собрана не на сем основании, то богатство Государево будет в сем случае его бедностию, потому что его подданные уже не будут иметь достатку как для содержания торговли, так и на заплату надлежащих налогов, коими они законно сдлжаются своему самодержцу.
Надобно быть щедру в употреблении казны, когда польза всенародная того потребует, да и делать заблаговременно и кстати, иначе же скупость в таковых обстоятельствах часто беды приключает государству и теряет время, которого никогда возвратить не можно.
Часто виданы такие Государи, которые от жаления своих денег, потеряли и деньги свои и государства вообще.
Когда казна скоплена будет, тогда народ всемирно облегчен будет, король усилится любовию своих подданных, которые, рассуждая попечения его о их иждивении, принуждены будут его любить из собственной своей корысти.
Я еще должен представить Вашему Величеству, что ежели государи и определенные под ними в первые достоинства в государстве имеют великие выгодности пред рядовыми людьми, то владеют они такими награждениями по праву весьма тяжелому; ибо они не токмо упущением своим погрешают, но есть еще многие другие погрешения, им свойственные, в которые они учинением оных впадают.
Ежели они употребят власть свою на какую несправедливость и насильство, чего б они не могли сделать будучи простыми гражданами, то творят учинением грех государский или властелинский, которого единая власть их есть источник, и в котором Царь Царей в день судный взыщет от них особливого ответа.
Если во время разбора обыкновенных дел суд требует бесспорных доказательств, то совсем иначе в делах, касающихся государства; в таких случаях то, что вытекает из основательных догадок, должно иногда считаться за ясные доказательства.
Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество королевства.
Как только его не называли... Дьявол во плоти, Антихрист, Черная смерть - все эти прозвища дали ему простые люди. Те, кто был сослан в концлагеря, страдал в гетто, шёл на расстрел... Адольф Гитлер полностью изменил ход истории не только Германии, но и всего мира. После себя он оставил полную разруху в Европе и документ, который регламентировал роботу оставшегося правительства Рейха. Политическое завещание Гитлера интересно с исторической точки зрения, оно раскрывает нам характер этого опасного человека, его тайные планы и скрытые убеждения.
Основные тезисы документа
Само завещание небольшое. Оно состоит их двух частей, в которых Адольф Гитлер подводит итоги своей жизни, политической и военной деятельности. Также он откровенно рассуждает о том, почему началась Вторая мировая война. Ещё он называет те причины, которые побуждают его покончить жизнь самоубийством, и благодарит своих граждан за любовь, уважение и поддержку. Он обвиняет Гиммлера и Геринга в заговоре и перевороте и снимает их со всех постов. Вместо этого полностью меняет
Диктатор распоряжается и своим имуществом, а именно: собранную им коллекцию произведений искусства завещает галерее родного города Линца на Дунае, его личные вещи, которые имеют определённую ценность, он отдаёт верным соратникам и коллегам, всё остальное - Национал-социалистической рабочей партии Германии. Адольф Гитлер просит признать его брак с Евой Браун законным и кремировать новоиспечённых супругов после их смерти. Исполнителем последней воли он назначает
Причины Второй мировой войной
В своём завещании фюрер описывает период между мировыми войнами, как время раздумий и вынашивания идей. Все планы Гитлера в эти годы были сформированы, по его словам, под влиянием любви к собственному народу и преданности ему. Диктатор пишет, что он не хотел начинать Вторую мировую, но вынужден был принять это трудное решение во имя процветания
Причины, по которым он напал на соседние страны, в основном сводятся к его личной ненависти к евреям. Правители государств с такими корнями или их деятельность на пользу этой нации - вот то, что спровоцировало его агрессию. В документе он полностью снимает с себя вину за начало кровопролития. И говорит, что не раз предлагал контролировать и ограничивать вооружение мира.
Цитаты Гитлера из политического завещания интересны и раскрывают его действия в вопросе решения германо-польской проблемы. "Всего за три дня я сделал предложение послу Англии ликвидировать этот конфликт, но оно было откинуто, так как правительству Великобритании эта война была нужна", - пишет он. Причиной отказа Гитлер называет влияние пропаганды, которую распространяли евреи, и в результате усиление выгодной для Лондона деловой активности.
Почему фюрер выбрал самоубийство?
Политическое завещание Гитлера доносит до нас и мотивы, по которым он решил свести счёты с жизнью. В первую очередь, это невозможность покинуть Рейх. Фюрер пишет, что силы его армии ослабли, боевой дух подорван изнутри предателями и трусами. Поэтому его последняя воля - разделить судьбу миллионов немцев, которые решили не бежать, а остаться в оккупированной стране. Но так как попасть в руки врага для Гитлера недопустимо, смерть - вот единственное правильное решение.
Фюрер пишет, что умирает с лёгким сердцем. Его вдохновляют подвиги рядовых на фронте, непомерная помощь тыла и пылкие сердца немецкой молодёжи. Речь Гитлера в документе содержит благодарность всем этим людям, огромными усилиями которых Рейх процветал, а слава Германии гремела на весь мир. Самопожертвования простых жителей и его собственная смерть, уверен правитель Рейха, даст зерно, которое в будущем сумеет прорасти и возродить национал-социалистическое движение. Он просит народ не повторять его самоубийство, а сохранить себе жизнь, чтоб продолжить борьбу и рожать будущих героев Германии.
Политические назначения
Фюрер был очень разочарован в своих близких соратниках, особенно в Геринге. В своём завещании он исключает его из партии и полностью лишает его прав. Вместо него кресла рейхспрезидента и главнокомандующего военными силами должен занять адмирал Дениц. Также он снимает с должности Гиммлера, рейхсфюрера и главного министра. По желанию Гитлера его должны заменить Карл Ханке и Пауль Гислер.
Гиммлер и Геринг вели интриги, но фюрером были раскрыты их тайны. Гитлера осведомили об их желании захватить власть, провести переговоры с врагом. Всё это, по словам правителя Рейха, нанесло огромный ущерб стране, привело к поражению его народа в этой войне. Поэтому, умирая, он желает искупить свою вину перед немцами, назначив им достойный и честный кабинет министров. Фюрер надеется, что новое правительство сможет продолжить его дело и сделать Германию "королевой всех наций". Среди его последователей: Борман, Грейк, Функ, Тирак и другие немецкие деятели того времени.
Основная миссия последователей
Политическое завещание Гитлера несёт основной посыл будущему поколению: они должны продолжать развивать деятельность национал-социалистической рабочей партии Германии. Некоторые члены нового кабинета, назначенного фюрером, включая Бормана, Геббельса и их жён, захотели также вместе со своим руководителем совершить самоубийство. Но Гитлер приказывает им не делать этого, так как их деятельность, ум и находчивость должны послужить на пользу страны, должны возродить её из руин и поднять с колен.
Фюрер желает им твёрдости и справедливости. Они не должны поддаваться страху, ведь честь нации для его последователей должна быть превыше всего. По словам Гитлера, главная задача грядущих поколений - продолжить развитие партии, принести ей в жертву собственные интересы, быть верными долгу и до последней капли крови подчиняться новому правительству. Германский народ обязан соблюдать расовые законы, одновременно ненавидеть и уничтожать отравителя всего мира - еврейскую общину.
Значение политического завещания Гитлера в
мировой истории
Оно огромно, так как сумело пролить свет на многие искажённые факты и пропаганду правительства СССР, угнетённых евреев и других народов, пострадавших в той войне. То, что Гитлер был безжалостным тираном и убийцей миллионов невинных - это чистая правда. Но то, что он был слабоумным нервным истериком, как нам показывают советские фильмы, - миф. Из завещания видно, что написано оно рассудительным человеком. Он был достаточно мудрым, просто направил свою деятельность в неправильное русло, что повлекло смерть миллионов людей. Документ также опротестовывает ту версию, что фюрер якобы сумел сбежать в Латинскую Америку и там благополучно дожить до ста лет. Но мы видим: он так любил свою идеологию, ставя её превыше всего, что пожелал умереть вместе с ней.
Политическое завещание Гитлера свидетельствует о том, что не только фюрер был виновником войны. Та же Англия, желающая кровопролития в своих корыстных целях, стала косвенной виновницей начала краха Европы. Когда Черчилль понял, что натворил, было уже поздно останавливать фюрера, который продвинулся в самую глубь континента. Да и сам Советский Союз был агрессором, аналогичным Гитлеру. Именно он развязал череду войн с 1938 по 1941 год: поглотил Балтику, захватил части Польши и Финляндии.
Мнение историков
Оно диаметрально противоположное. Одни говорят, что его завещание носит экстремистский характер, поэтому его запретили распространять во многих округах и областях Российской Федерации. В принципе, решение правильное. Ведь наследие главного убийцы XX века стало основой политики неонацистов, которые в последнее время активизировали свою незаконную деятельность по всей стране. Документ не имеет права на жизнь, он должен быть уничтожен так же, как и сам Гитлер. Но это только одна сторона медали. Если посмотреть с другого ракурса, завещание - историческая ценность, интересная для открытия новых фактов про этого человека, его окружение и политику нацистской Германии.
Другие историки оценивают документ и обращают внимание на то, что в его строках нет ни единого плохого слова о русском народе. Несмотря на то что Германия пала под советскими снарядами и бомбами, речь Гитлера не пронизана проклятиями в адрес СССР. Как и прежде, виной всех бед на земле он называет евреев. Цитаты Гитлера горят агрессией и ненавистью к этому народу.
Что было после смерти фюрера?
Политическое завещание Гитлера было написано и передано его последователям. Но не все соратники готовы были подчиниться его воле. Так, назначенный им новый рейхсканцлер Геббельс не пожелал оставаться в живых. Из-за любви и преданности к своему фюреру или боязни быть жестоко наказанным победителями, но он также покончил жизнь самоубийством. Также поступили и другие генералы: адъютант Гитлера Бургдорф и последний начальник штаба Кребс.
Кто-то говорит, что это обыкновенная трусость. Но с этим можно поспорить, так как не каждый отважиться лишить себя жизни. Да и их смерть от собственной руки выглядит теперь спустя века более достойно, чем смерть того же Геринга, который издал последний вздох в американской тюрьме, или Гиммлера, погибшего на английских нарах. И это не говоря о тех десятках повешенных в 1946 году. Нет, мы не поём кровопийцам, просто пытаемся посмотреть на события объективно, откинув личные предрассудки и мнения.
Многие нюансы о привычках фюрера открывает перед нами история. Гитлера все знали, как ярого вегетарианца. Он ненавидел курящих людей и всевозможными методами на государственном уровне боролся с этой вредной привычкой. Его вечная мания читать и обрабатывать книжный материал была известна его соратникам. Они часто видели его в библиотеках, на семинарах и конференциях. Фюрер боготворил чистоту и избегал людей с насморком.
Гитлер всегда был немногословным. Но это касалось только личного общения. Когда же дело доходило до политики, тут его нельзя было остановить. Долго обдумывая свою речь, он часами молча ходил по кабинету, но когда начинал диктовать машинистке, то она не успевала всё дословно записывать. Словесный поток сопровождался цитатами, возгласами, активной жестикуляцией и мимикой.
Адольф Гитлер изменил ход истории, он запомнился нам, как тиран и убийца. Несмотря на многие позитивные качества его характера, ему нет оправдания в тех бедах, которые этот злой гений принёс ни в чём не повинным людям во всём мире.
