Пролог
Замок опять не открывался. Ирина дергала ручку, крутила ключ, вытаскивала и вновь вставляла его. Дверь не поддавалась. Прижимая сумку к груди, она зло пнула дверь ногой и позвонила соседу. Он давно жил один, работал, кажется, на рынке, а до этого был большим человеком. Говорили, что на заводе его ценили, не раз награждали и орденами, и путевками на курорты. А вот жизнь эта подлая все переломала, перекорежила и продолжает корежить хороших людей, безжалостно выплевывая их с перекушенными позвонками. Васильев один из них.
Едва увидев Ирину, он тут же вышел в общий коридор и склонился у двери ее квартиры, пытаясь справиться с замком. Ирина просила его о подобной помощи с определенной регулярностью, и оставалось только удивляться, почему она до сих пор не сменила замок.
Глядя на спину соседа, Ирина нетерпеливо переступала с ноги на ногу. Устала. Хотелось быстрей оказаться в уютном полумраке кухни, налить в любимую чашку горячего чая и смаковать обжигающий душистый напиток, отрешенно глядя в окно. А тут замок заело, как назло. И Васильев что-то копается слишком долго.
– Сегодня в церкви был, – словно невзначай произнес сосед, как бы ни к кому не обращаясь. – Как хорошо на душе, будто с Богом поговорил.
Раздраженно дернув плечом, Ирина хмыкнула. Какая церковь? Какой Бог? Ей бы проблемы Васильева. У Ирины вот совершенно нет времени ходить по таким местам.
Ко ли услышав ее недовольное покашливание, то ли почувствовав нервозность Ирины, сосед еще больше ссутулился, пытаясь определенным образом провернуть ключ. Наконец дверь распахнулась.
– Спасибо. С меня причитается. – Ирина произнесла дежурную фразу, вспомнив, что так ни разу не отблагодарила Васильева как следует.
«Завтра куплю ему конфет», – твердо пообещала она себе, направляясь в квартиру.
– Погодите минуту, – немного виновато попросил Васильев и как-то боком, неловко проскользнул в свою дверь.
Затем он вышел и протянул Ирине маленькую картонную иконку.
– Вот в храме батюшка раздавал. А мне почему-то две вручил. Я подумал, может быть, вам, Ирина, пригодится, – сосед улыбнулся быстрой стеснительной улыбкой и шагнул за порог.
Растерянно покрутив картонку в руках, Ирина прошла к себе и уже за чаем, прислонив икону к сахарнице, принялась пристально разглядывать ее. Спаситель, изображенный на бумаге, смотрел на Ирину внимательно и серьезно. И почему-то становилось от этого взгляда тревожно. В семье о вере и вообще религии говорили мало. Иногда только, вздохнув, мама упоминала слова из молитвы. Что-то вроде: «Господи, помоги».
Но Ирина, воспитанная на традициях пионерии и комсомола, отвергающих существование Бога, недовольно отмахивалась или шутила, называя маму «дремучей». Икон в доме не водилось. И этот бумажный образ являлся, по сути, для Ирины первой близкой встречей с неведанным и немного загадочным для нее Господом. В последнее время многие газеты и журналы писали о вере, о чудесах и старцах.
Перестройка в политике сыграла свою роль: общество жадно впитывало знания, которые раньше были недоступны. Как правило, Ирина такие публикации в прессе пропускала, но то, что долетало до ее ушей из разговоров сослуживцев, заставляло изумляться, недоумевать и сомневаться.
Сейчас же, чем дольше Ирина всматривалась в лик Спасителя, тем сильнее ей хотелось поговорить с Ним. Потому как многое, что казалось еще вчера благополучием, в этот момент стало неправильным и жалким. Чем объяснить это, Ирина не знала, но сердце подсказывало: это знает Бог.
Тихонько встав, она перенесла икону в спальню и поставила на полку над кроватью. Ей хотелось двигаться неслышно, на цыпочках, она ощущала чье-то незримое присутствие, и сердце стукало и стукало беспокойно. Новое душевное состояние вызывало смятение и даже испуг.
Пытаясь скинуть наваждение, Ирина тряхнула головой.
– Ерунда какая, – сказала громко, зажигая во всех комнатах свет.
Глава 1
Ирина росла удивительно счастливым ребенком. Любящие родители души в ней не чаяли, но не испортили этим девочку. Их любовь и душевная теплота открывали в Ирочке все новые и новые грани: умница, всегда вежливая, воспитанная, увлекающаяся живописью, литературой, имеющая незаурядный музыкальный слух, Ирочка могла легко разговорить собеседника, увлечь своей идеей.
А уж идей у нее было не занимать: веселые игры, домашние постановки, прыжки с крыши деревенского сарая в сугроб. В минуты вдохновения или веселья ее крупное, с большим ртом лицо становилось необычайно привлекательным. Глаза горели, румянец пылал на щеках, а улыбка была такой искренней, что не любить ее было просто невозможно. Светленькой, голубоглазой девчушкой с милыми ямочками на щеках, взлетающей надо лбом волнистой челкой хотелось восторгаться и называть уменьшительно-ласкательным именем. Что, впрочем, многие с превеликим удовольствием и делали.
Ирочка ходила в художественную школу. Преподаватели прочили ей прекрасное будущее. Она замечательно рисовала, ей легко давались наброски с натуры, портреты. Девочка тонко чувствовала цвет, и многие ее работы вызывали восхищение цветовой палитрой и умело схваченным сюжетом.
Несмотря на незаурядный талант и выдержав нешуточное сопротивление родителей, после школы Ирина пошла в университет, на филологический – любовь к литературе перевесила. Правда, рисовать не бросила, но делала это уже не с таким желанием, только под настроение. Очень часто начатая работа по несколько месяцев пылилась на шкафу, ожидая очередного Ирочкиного вдохновения.
В университете Ирина закружилась в вихре общественной работы. Комсорг группы, член литературного кружка, активный участник художественной самодеятельности. Очень скоро Ирочку знали все: от доцента до гардеробщицы.
Училась она легко, в зачетке одни пятерки. Ей нравились и преподаватели, и лекции. Все было ново, интересно. Иногда Ирочка взбрыкивала, как называла это мама, и могла сбежать с лекций. Особенно когда шалая весна кружила голову, а однокурсник Костик без конца писал ей записки-признания, и она находила их в самых неожиданных местах: в капюшоне куртки, в пудренице, в перчатках. Когда они срывались с занятий и, не сговариваясь, ехали в Филевский парк, где до одури качались на качелях, объедались мороженым, целовались в укромных местах, а потом брели домой, уставшие, промокшие и счастливые.
Уже учась на третьем курсе, Ирочка встретила его. Высокий темноволосый юноша стоял в университетском коридоре, окруженный толпой восторженных парней и девчонок. Он о чем-то весело рассказывал им, заразительно смеялся, и только темные, с прищуром, глаза оставались почему-то серьезными.
– Кто это? – поинтересовалась Ирочка у Светки, своей подружки, с которой они дружили с первого курса.
Света отличалась дружелюбным характером, у нее всегда можно было перехватить двадцатку до стипендии. Кроме того, Светка обладала завидной способностью: она всегда все обо всех узнавала первая.
– Ты что? – жарко зашептала она в ухо Ирочке. – Это же Лешка с археологического, брал академку, сейчас вернулся. В него все девчонки влюблены.
– Свободен?
– Да вроде бы встречался с Танькой. Она на историческом учится. Да ты ее знаешь, такая маленькая, симпатичная.
Ирочка вспомнила миниатюрную Татьяну. Про нее говорили, что она с детства профессионально занимается танцами. Оттого походка у Татьяны была на редкость грациозная, как бы летящая. Всегда идеально накрашенная, с модной стрижкой, она вызывала зависть всех девчонок на курсе. А точеная фигурка, идеальные ноги и соблазнительный бюст делали ее популярной среди мужской половины университета.
Ирочка скривила большой рот, стараясь отогнать наплывшую невесть откуда на глаза пелену. Потом решительно раздвинула толпу студентов и задала Алексею на редкость глупый вопрос:
– Ты петь умеешь?
Алексей удивленно уставился на странную девчонку и только хотел открыть рот, чтобы ответить, как она, резко повернувшись, исчезла.
Ирина, закрывшись в туалете, плакала злыми слезами, ругая себя на чем свет стоит: и за свой дурацкий вопрос, и за то, что опозорилась теперь перед ребятами, а главное, за то, что вряд ли теперь она сможет когда-нибудь подойти к этому красавцу.
Ей осталось теперь забиться, как мышке, в норку и не попадаться ему на глаза.
Алексей нашел ее сам. Через неделю, выходя из аудитории, Ирочка увидела его, стоящего у окна. Встретившись с ней глазами, Алексей улыбнулся, махнул Ирине рукой и, подхватив ее сумку с книгами, пропел:
– Милая моя, солнышко лесное…
Ирина засмущалась, не зная, что ответить, а он, не давая ей опомниться, сообщил:
– Бежим, у меня два билета в «Планету». Сеанс через полчаса.
Потом Ирина как ни пыталась, так и не могла вспомнить название фильма. Она сидела рядом с Алексеем, и ее трясло как в лихорадке. Когда погас свет и Алексей взял ее за руку, она явственно ощутила, что потолок надвигается на них. Она закрыла глаза – и все: Ирина отключилась настолько, что ей казалось, будто эти жаркие объятия и поцелуи, и его рука у нее на коленях – все это происходит не с ней, Ирочкой Колесниковой, а с какой-то другой девчонкой, которая и не живет в этом мире вовсе, а прилетела сюда с далекой неизвестной звезды. А Лешка, конечно же, не студент московского вуза, а герой увлекательного красивого романа, который ей давала читать Светка, и они вместе с ней рыдали над страстной трагической любовью романтичных героев.
Жизнь закружила Ирочку в радостном калейдоскопе. Она хохотала без причины, дурачилась, казалось, не ходила, а парила, излучая счастье и любовь. Иногда она ловила устремленный на нее грустный взгляд Костика. Но поделать с собой ничего не могла. Алексей затмил для нее всех.
Они бегали с ним в кино, а чаще всего по студенческим вечеринкам. Ирочка знала всех Лешкиных друзей, а так как веселые посиделки и праздники устраивались довольно часто и подчас затягивались за полночь, Ирина часто оставалась ночевать или в общежитии у подружек, или у Алексея.
Мама, конечно, была недовольна, не раз выговаривала Ирочке, иногда дело доходило даже до скандалов. Несколько раз Ирочка приходила домой под утро и, мягко говоря, не совсем трезвая. Родители пытались урезонить ее, отказываясь узнавать в этой потерявшей себя от счастья и творившей глупости девушке свою дочь.
А Ирочка, действительно, будто переселилась на другую планету, она жила только Алексеем, со страстью отдаваясь своему чувству. По-другому она просто не умела. Ирина с восторгом смотрела на Алексея, все его предложения – от прогулки по парку до очередной вечеринки – принимала безоговорочно. Она привыкла к тому, что каждая такая встреча с друзьями заканчивается попойкой, привыкла и сама выпивать. Сначала понемногу, позволяя себе одну-две рюмки вина, а однажды, подражая Алексею, лихо опрокинула стакан водки. Ей стало плохо, и Алексей трогательно ухаживал за любимой: подавал воды, мочил виски мокрым полотенцем, без конца целуя пульсирующую жилку на шее. Ирина не отпускала Лешкину руку ни на минуту. Ради этого она могла не задумываясь выпить еще хоть целую бутылку водки.
В конце учебного года, когда летняя сессия осталась позади, Алексей был включен в состав археологической экспедиции, которая собиралась отправиться на раскопки в Крым. Ликованию Алексея не было предела. Ирочка, конечно, тоже была рада за него. Однако и грустила, понимая, что им предстоит хотя и недолгая, но разлука.
Алексей устроил грандиозные проводы, они гуляли всю ночь. Пили, танцевали, опять пили. Ирочка не отходила от Лешки ни на шаг.
– Обещай, что будешь писать каждый день, – шептала она, прижимаясь к милому и с надеждой заглядывая в глаза.
– Конечно, – беспечно отвечал Алексей.
Ирочка ждала первое письмо две недели. Она вся извелась, похудела, каждый день с надеждой заглядывая в почтовый ящик.
– Ирочка, возьми себя в руки, – просила мама, с тревогой глядя на дочь. Ирочка молча поднимала на нее свои бездонные глаза, в которых читалась тревога, любовь, неуверенность и надежда.
Когда долгожданное письмо наконец-то пришло, Ирочка долго не могла открыть его – руки тряслись.
Письмо оказалось коротким и деловым. Устроился, копаем, пока не нарыли ничего интересного. Погода хорошая, много купаемся, устаю. Ни слов любви, ни нежности, как будто Алексей писал не любимой девушке, а сухой отчет о проделанной работе. Но Ирина была рада и этому, читала и перечитывала скупые строки, находя объяснение такому сдержанному письму в его усталости и занятости.
– Ирина, очнись, приди в себя наконец, неужели ты не понимаешь, что он не любит тебя, – мама говорила жестко, надеясь, что это встряхнет дочь, заставит ее задуматься.
– Леша меня любит, – на все мамины доводы отвечала Ирочка.
Письма по-прежнему приходили редко и были такими же короткими и неласковыми. Она не знала, что и думать. Но еще больший удар ждал Ирину впереди.
В один из дней Ирочка поняла, что беременна. Вначале эта догадка повергла девушку в шок. Казалось, на нее опрокинули целый ушат ледяной воды. В душу заползали растерянность и жуткий страх. Почти неделю Ирина ходила сама не своя, чем необычайно обеспокоила домашних.
– Что, опять не пишет? – допытывалась мама. – Пора уже привыкнуть к этому и… успокоиться.
Отворачиваясь, чтобы скрыть слезы, Ирина молчала. А ночью, уже не таясь, плакала в подушку. Алексей не писал, и Ирина подумывала, что пора рассказать о своем положении маме, как вдруг спасительная мысль мелькнула у нее в голове. Ирочкино настроение сразу же переменилось.
Она летала по квартире, целовала маму, готова была обнять весь мир.
– Ты с ума сошла, – мама схватилась за сердце, когда Ирина объявила о своей беременности. – Вы не расписаны, и потом, ваши отношения… – Мама просто не находила слов. А Ирочка повторяла без конца:
– Все будет хорошо, теперь все будет хорошо. Вот увидишь.
Она настрочила Алексею длинное письмо и теперь каждый день бегала к почтовому ящику. Ответа не было. Алексей не писал, не звонил, и Ирочка не знала, что делать. Она написала еще несколько писем, в надежде, что Лешка не получал предыдущие.
Ирина совсем растерялась, не зная, кому рассказать о своем положении. С мамой ей говорить не хотелось, все, что она скажет, Ирочка знала наперед. Видеть ехидные Светкины глаза тоже не могла.
Измучившись, Ирочка решила все рассказать Костику. Ей было все равно, что он мужчина, что любит ее без оглядки, а потому Ирочкины признания Костику будет слишком больно слушать. Но безысходность, страстная любовь к Лешке и невыносимое чувство ревности настолько истомили ее, что Ирочка решила наплевать на условности, позвонила Костику, договорилась о встрече и теперь ждала его на скамеечке в парке. От нетерпения пришла на полчаса раньше и вся извелась, пока считала минуты до прихода друга.
Костик примчался с букетиком цветов, осторожно присел рядом с Ирочкой и, не сводя с нее влюбленного взгляда, приготовился слушать.
Все время, пока Ирина говорила, он молчал, изредка поглаживая ее по руке. Когда она высказалась, улыбнулся:
– Рожай, Ирочка.
Ирина гневно зачастила, от волнения проглатывая слова. Да как он может так говорить, ведь Лешенька не знает об Ирининой беременности, от него ничего нет, скорее всего, до него ее письма просто не дошли. Вдруг он не захочет, да и ей одной как же с ребенком. Это же тяжело: плач по ночам, грязные пеленки, а главное, впереди два года учебы.
– Мама с самого начала была против наших отношений с Алексеем. – У Ирины задрожал голос от близко подступивших слез. – И вообще, что ты в этом понимаешь? Я думала, ты меня поддержишь, а ты…
Она резко встала, отбросила непослушную прядь со лба.
– Если от Леши в ближайшее время не придет письмо, – решительно заявила она, – я сделаю аборт, пока еще сроки не ушли.
Ирина произнесла эти слова, и ей стало страшно. За еще не родившегося малыша, за себя. И почему-то за Костика. А Костик гладил ее по голове, нежно прикасаясь к пушистым волосам. Ирина отпихивала его руку, злилась, а Костик никак не хотел отпускать ее, шептал что-то нежно и ласково.
Дома мама молча подала Ирине телеграмму. Ирочка прочла, повернулась и вышла. Мама было кинулась за ней, но Ирочка через плечо шикнула на мать и ускорила шаг.
Что происходило в последующие пять дней, Ирина помнила смутно. Она пила в подворотне вонючий портвейн с какими-то грязными, оборванными, дурно пахнущими людьми, которых и людьми-то назвать было трудно. Ночевала в подвалах, переходя из одного в другой. Ее лапали жирными, сальными руками, пытались целовать беззубыми, вонючими ртами – она не ощущала ничего. Ирина пила то, что ей подносили. Ничего не ела, спала урывками и опять пила.
На шестой день ее нашел Костик. Ирина лежала на грязном топчане в подвале соседнего дома, рядом храпела пьяная жирная тетка. Ирина не шевелилась. Она смотрела, не мигая, в потолок, под глазами залегли синие тени, губы потрескались. Спутанные, давно не чесанные волосы свисали клоками.
Костик подхватил ее на руки и, совершенно безучастную ко всему, принес домой.
Мама плакала, отец заперся в кабинете, и оттуда доносились его частые нервные шаги.
Глава 2
Ирина молчала почти месяц, не отвечала на вопросы матери, смотрела на Костика невидящими глазами, отказывалась от еды. Она подолгу не вставала с постели, почти не спала, и только отец мог заставить ее выпивать немного куриного бульона.
Ирина целыми днями лежала в комнате, укрывшись пледом, и не могла ни о чем думать. Только текст Лешкиной телеграммы огненными буквами горел у нее в воспаленном мозгу: «Я женился». Казалось, что горячие слезы наполняют ее всю, от макушки до пяток, но соленая влага почему-то не выливалась наружу, а жгла душу до тех пор, пока Ирина не вставала и, достав припрятанную бутылку, отпивала несколько глотков. Только тогда она могла забыться коротким сном.
Отец оформил в университете академический отпуск, а затем перевел дочь на заочное отделение.
Через семь месяцев Ирина родила мертвого мальчика. Мать успокаивала ее, украдкой вытирая слезы. А Ирина будто окаменела, ни одна слезинка не вылилась из глаз. Лежала одна в больничной палате, безучастно глядя в потолок. Сердобольная нянечка после долгих уговоров принесла ей бутылку водки, и Ирочка выпила горькую жидкость в туалете прямо из горлышка, ничем не закусывая. Пила, пытаясь забыть и свою любовь, и свою непутевую жизнь – поломанную и исковерканную, – и маленького несчастного малыша, в смерти которого виновата только она.
Целый год Ирина восстанавливала силы. Отец купил дочери путевку в дом отдыха в Подмосковье. Поехала с неохотой, но ей неожиданно понравилось. Она много гуляла по живописным окрестностям, даже сделала несколько эскизов. Часто уходила к озеру, которое было расположено недалеко от дома отдыха. Подолгу сидела на берегу, смотрела на спокойные воды, понемногу оттаивая душой.
Ни с кем из отдыхающих Ирина так и не смогла сблизиться, поэтому большую часть времени проводила одна. Несколько раз приезжал Костик, привозил фрукты, сладости, испеченные мамой пироги. Несмотря на тяжелые переживания, Ирина оставалась привлекательной женщиной, и на нее засматривались мужчины. Но эти взгляды оставляли ее равнодушной. Еще не перегорела в душе любовь к Алексею, любовь пополам с болью от его предательства.
Бывали дни, когда на Ирину нападала невыразимая тоска, она не могла никого видеть, ни с кем разговаривать. Ощущала почти физически душевную боль. Когда она шла в магазин, покупала водку и, запершись в комнате, пила, пока хмель не позволял забыться и уснуть. Ирочка понимала, что это ненормально, что так не может поступать интеллигентная, уважающая себя женщина. Знала, конечно, что мама давно обо всем догадывается, но молчит, хотя страдает невыносимо. Для нее было очевидно, что до страшной болезни, именуемой алкоголизмом, всего один шаг, а женщины спиваются почему-то быстрее мужчин. Осознавала, беспокоилась, но поделать с собой ничего не могла, а скорее всего, не хотела, успокаивая себя тем, что, когда все забудется, уйдет из души, тогда и бросит она эту проклятую привычку.
Окончила университет Ирина неплохо, прекрасно защитила диплом. Но тут грянула перестройка. Работу найти было невозможно. В школах платили мизерную зарплату. Несколько месяцев прошли в поисках. Наконец Ирине удалось получить место учителя литературы, да еще подрабатывала частными уроками рисования.
Несмотря ни на что, работа Ирине нравилась, да и ученики как-то сразу полюбили ее. Она была строгой, но могла к месту и пошутить, а то и подколоть ребят, хотя никогда не унижала их. С коллегами Ирочка поддерживала ровные дружеские отношения, но ни с кем особенно не сближалась, держалась особняком. Кем не менее ее уважали, знали, что в любой момент придет на помощь, поддержит.
Год назад, в праздничный день Рождества Пресвятой Богородицы, отошла ко Господу известная калужская писательница Надежда Борисовна Смирнова. На протяжении многих лет книги этого автора выходили многочисленными тиражами в столичных издательствах, в то время как на своей родине, т.е. в Калужской области она была почти неизвестна. А между тем практически все произведения Надежды Борисовны посвящены именно родной ей Калужской земле, потому что, как говорила сама писательница, у нее (т.е. у земли) «такая богатая и разнообразная история». Многие повести и рассказы Надежды Смирновой - уже знакомы нашим читателям. И сегодня мы предлагаем еще одну ее книгу, которая стала последней в ее литературных трудах. Книга вышла в свет в издательстве Смирение и называется - «Мои любимые рассказы».
«Без Бога не до порога» - так можно определить основную идею произведений Надежды Борисовны Смирновой, которая долгое время была одним из постоянных авторов московского православного издательства «Смирение». Ее рассказы - это непридуманные истории из жизни наших современников, обыкновенных людей, тех, кто живет рядом с нами. Они так же, как и мы радуются и огорчаются, совершают ошибки, обижают, а подчас сами страдают от несправедливости. Им порой непросто сделать какие-то шаги или принять решения, тяжело жить без руля и ветрил, без веры в Бога. Пройдя определенные жизненные испытания, они понимают, что все преодолимо, если рядом Господь.
Как отмечают издатели, окружающая нас действительность постоянно ставит перед нами множество задач, которые невозможно правильно осмыслить и решить без помощи свыше, но мы продолжаем верить лишь себе, своими силами стараясь создать наш собственный иллюзорный мирок, кажущийся нам раем. Но «осьмая уже тысяща лет, - говорит нам святитель Феофан Затворник, - как миролюбцы истощаются в средствах устроить рай на земле, и не только нет успеха, напротив, все идет к худшему ». И вот однажды мы вдруг понимаем, что тщательно выстроенный нами карточный домик под названием «жизнь» - рассыпался. И тогда возникает вопрос: можно ли сегодня, в век колоссальных экономических возможностей и невиданного технического прогресса во всех сферах жизни, обойтись без обращения к Богу?
В своих произведениях Надежда Борисовна вновь и вновь рассказывает о нелегких судьбах простых людей - наших современников, безуспешно пытающихся строить свою жизнь вне церкви, за порогом святого храма. И только осознание тщетности этих попыток заставляет их сделать первые робкие шаги навстречу Богу. На конкретных примерах современной жизни автор рассматривает насущные вопросы веры и ее всевозрастающее влияние на каждодневную жизнь человека. По словам издателей, рассказы Надежды Смирновой носят, как правило, назидательный характер, и выводы, которые делает читатель, вытекают из непредвзятого анализа жизни неукоренившихся в вере людей — основных героев той или иной книги. Повествование каждого рассказа проникнуто христианской любовью ко всем «непутевым героям» и глубокой верой в необходимость широкого воцерковления русского народа.
В одной из книг о своей дороге к храму Надежда Борисовна рассказывала следующее: «Так уж получилось, что мое детство, юность и большая часть зрелости прошли без веры в Бога. Я, как и прочие дети советской поры, была пионеркой, лихо отдавала салют, стоя в почетном карауле у памятника Ленину, затем вступила в комсомол, активно пропагандируя идеи, которыми в то время жила вся страна. Равенство, братство, свобода и... безбожие. Таких понятий, как религия и церковь для нас, тогдашних комсомольцев и пионеров, просто не существовало. Сейчас мне даже страшно писать эти строки, но тогда махровый атеизм был в порядке вещей. Нас так воспитывали с раннего детства, внушая, что Бог - это не что иное, как герой древнего славянского эпоса. Мы принимали на веру эти слова, не представляя себе, что в нашей стране живут люди, которые думают совсем по-другому, люди, которые каждый свой шаг сверяют не по коммунистическим часам, а по Законам Божиим. И другой жизни для себя просто не представляют.
Дорога к храму, к вере... Она у всех разная. Эти слова, ставшие истиной и приобретшие новый смысл в конце 80-х годов прошлого века для многих россиян, заставили задуматься и автора. Что есть вера? Возможен ли смысл жизни без веры? И почему? Этих «почему» было много, и не всегда Надежда Борисовна могла найти на них ответ. «Почему я оказалась вне Церкви, - спрашивала она себя. - Почему Господь не привел меня к вере раньше, почему я жила, как мне думалось, хорошо и счастливо, а оказалось бессмысленно, греховно и страшно? Страшно, потому что в своем безбожном нечувствии я стала роботом, марионеткой в руках машины под названием государство. И эта машина лепила меня по своему образу и подобию, стараясь вытравить из моей памяти истоки - Православие. Страшно, потому что я даже не пыталась противостоять ей, и вслед за пионерским галстуком нацепила на грудь комсомольский значок, гордо шествовала под красными знаменами на митингах и демонстрациях, не понимая, что оказываюсь все дальше и дальше от Бога ».
Эти слова автора знакомы наверно многим из нас, таких же бывших пионеров и комсомольцев. Но, как известно, «душа каждого человека по природе своей христианка. Без Бога ей тоскливо и холодно. И важно вовремя уловить в себе это стремление ко Христу, чтобы не дать сгинуть своей душе в погоне за весельем на хмельных вечеринках или в никчемных занятиях. Осознать, что жизнь, казавшаяся до сих пор настоящей, - всего лишь мираж, в плену которого маялась твоя душа. Таким образом, однажды и в душе Надежды Смирновой зазвенел колокол, призывающий остановиться, задуматься и пойти совсем в другом направлении. Сначала его звон был робким, но постепенно он звучал все громче и громче, и, как пишет автор, - она «поняла: надо что-то менять в своей жизни пока не поздно. Душа рвалась куда-то, металась, отвергая мнимые удовольствия, так щедро поставляемые этим миром».
И только «переступив порог храма, Надежда Борисовна вместе с тревогой и волнением почувствовала необыкновенную, удивительную благодать. Со стен на нее смотрели темные лики святых, тихонько потрескивали свечи. Священник произносил незнакомые слова службы, а ей хотелось плакать от счастья, оттого, что она нашла, то что искала. А именно - истинную веру и смысл дальнейшей жизни. Затем были трудности, искушения, страшная болезнь, но все это автор преодолевала с помощью Божией. А потом появились непридуманные истории, которые рассказывают о различных путях, ведущих людей к Богу. И стали выходить в свет книги: «За воротами храма», «Коснись сердца моего, Господи», «Святой источник», «Тайна старой псалтири» и другие.
Новый, и теперь уже последний, сборник Надежды Борисовны - «Мои любимые рассказы» - составлен из произведений, написанных в разные периоды творчества писательницы. Последовательность их расположения определила сама автор. Некоторые рассказы уже отмечены премиями, иные совсем новые, но все они объединены общей темой, искренней любовью автора к России и людям, живущим в разных уголках нашей страны: будь то далекая глубинка или большой город. Как и прежде, герои рассказов Надежды Смирновой обычные, простые люди, с которыми мы сталкиваемся ежедневно. Они, подчас, живут трудно, нередко ошибаются, оступаются, впадают в уныние и отчаяние, но в конце концов, обретенная вера и надежда позволяет им многое понять и переосмыслить в своей жизни, а главное не пройти мимо руки помощи, протянутой Господом, Который есть Сама Любовь.
Однажды, на презентации книг Надежды Смирновой, митрополит Калужский и Боровский Климент сказал о ее произведениях следующее: «Это не богословская литература — это повести, рассказы и человек, которые их читает, получает понимание, что необходимо обращаться к Богу. Без Бога невозможно жить. Там показана судьба людей, которые в итоге, пройдя через испытания, приходили к Богу ». Об этом говорят и издатели книги. Они отмечают, что рассказы Надежды Борисовны несут свет и надежду, позволяют задуматься, решить для себя самое важное, заглянуть в свою душу, возможно, заплакать светлыми очищающими слезами. Таким жизнеутверждающим смыслом было пронизано все творчество православной писательницы, заслуженно любимой многими читателями.
Писательница Надежда Смирнова, хорошо знакомая современному читателю своими простыми, но мудрыми романами, повестями и рассказами в популярном жанре иронической прозы, не так давно попробовала себя в не совсем обычном литературном амплуа и выпустила сборник под названием «Война и вера».
Переквалифицироваться в баталисты талантливой писательнице для этого, впрочем, не пришлось. Оставаясь верной своему узнаваемому уже стилю, она сумела передать ту атмосферу Великой Отечественной, где полем битвы для героев становилась не только родная русская земля, но и их собственные души и сердца. О том, как верующим на войне их вера помогала выстоять и не сломаться, а неверующие вдруг обретали Бога, автор поведала читателю на четырёх с половиной сотнях страниц как будто на одном дыхании. Так, по крайней мере, читаются эти повесть и 12 небольших рассказов.
«Книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии героев подлинные», - интригует читателя аннотация. И сразу понимаешь, что чтение предстоит серьёзное, но в то же время, кажется, невероятно увлекательное. И это действительно так. Повесть «Война, любовь и верность», открывающая сборник, погружает нас сразу в две реальности: современную, «мирную» - в которой живёт героиня по имени Ольга, журналистка городской газеты, специализирующаяся на светских мероприятиях. Ольга предвкушает свою скорую свадьбу с «крутым» местным бизнесменом и ни о чём другом думать не желает. Но однажды в её жизнь властно врывается прошлое. Когда Ольга с фотографом поехали освещать очередное мероприятие куда-то за город, на безлюдной сельской дороге сломалась машина. За помощью пришлось идти пешком через поля, на которых в Великую Отечественную шли кровопролитные бои. Герои попадают в монастырь, где им не только дают приют и оказывают техпомощь, но и приоткрывают тайну чудотворной иконы Богородицы, хранящей следы от пуль. И Ольга вдруг испытывает нечто такое, что навсегда меняет её привычную жизнь...
В основу повести Надежда Смирнова положила реальный случай, произошедший во время войны под Калугой, когда старик-крестьянин прямо во время боя вынес на передовую икону Божьей Матери. Появление иконы полностью изменило ход сражения и помогло русским солдатам занять высоту. Об этом автор сборника «Война и вера» подробно рассказывает в одном из параллельных сюжетов увлекательной повести с неожиданной и счастливой развязкой.
Трепетное чувство вызывают и рассказы. Например, «Танина война» - о воспитательнице детского дома, оказавшейся при эвакуации весте с детьми в занятой немцами деревне; «Долг совести» - о девочке, не одну неделю прятавшейся от немцев в камине их же штаба; «Пленница» - о маленькой заключённой концлагеря, которую от голодной смерти и расстрела спасла... немецкая овчарка. Одним словом - о том, как близко к страдающим невинно бывает Бог, какими неведомыми путями приходит Он на помощь.
Герои Надежды Смирновой проходят путь от неверия к вере; сомневаются и убеждаются в беспочвенности собственных сомнений; становятся свидетелями событий, которых не объяснить обычной земной логикой и разными путями приходят к пониманию того, что значит для них война и вера.
1 апреля наш приход посетила гостья - писательница Надежда Борисовна Смирнова из Калужской области. Она давно ездит с выступлениями по стране и её книги издаются многотысячными тиражами. В январе 2015 года ей вручили орден российского отделения Фонда Мира. А за произведение «За воротами храма. Исповедь одинокой души» писательница была удостоена национальной премии «Лучшая книга издательства 2010 года».
Надежда Борисовна считает себя православным писателем. Но в её понимании это совсем не означает пропаганду Церкви. Пришедшая к вере после тяжёлой болезни и многих жизненных трудностей, она уверена, что православие - это синоним нравственности, совестливости, умения делать правильный моральный выбор.
Многие из её рассказов знакомы читателям и давно полюбились ими. Это книги «Дуняшина Пасха», «Я вернулась, Господи», «Степанов хлеб», «Святой источник». «Подарок Царицы Небесной», «Бабье лето», «Троица зелёная», «Война и вера» и другие. Герои её рассказов - люди со сложной судьбой, перед которыми встают вопросы о выборе жизненного пути. Духовные искания заставляют их меняться, другими глазами смотреть на окружающий мир, строже относиться к собственным поступкам.
По мотивам рассказов Н.Б. Смирновой снято несколько фильмов и мультфильмов. Её выступления прозвучали в актовом зале воскресной школы прихода, в общеобразовательной Билярской школе, в центральной библиотеке п.г.т. Алексеевское, в Доме культуры села Куркуль, в Алексеевской школе искусств. Её слушателями стали прихожане и сотрудники храма, учащиеся и преподаватели школ, члены общества ветеранов, инвалидов и интернационалистов района. Работники библиотек и читатели. Всем хотелось услышать умное, доброе слово, из которого должны вырасти хорошие плоды.
Перед отъездом Надежда Борисовна оставила в Книге для Почётных гостей следующий отзыв: «Господь сподобил меня посетить ваше село и ваш удивительный храм. Кроме того, Он наполнил моё сердце радостью и теплотой от встреч с людьми, которые так ревностно служат Богу. Моя глубочайшая благодарность всем-всем. Хочу пожелать вам пасхальной радости, горения, помощи Божией, а также веры, надежды и любви. С надеждой на новые встречи, православный писатель Н.Б. Смирнова».
Пожелаем нашей гостье дальнейших творческих успехов!
